– Хотите полакомимся пирогами с начинкой из крабов, когда вернемся в город? – засмеялся Эдди Морелло, надеясь, что этим заставит Тони содрогнуться в конвульсиях рвоты.

– Давайте уберемся отсюда к чертовой матери, – тихо произнес Пиаджи, опускаясь на свое сиденье. Таккер снял сцепление мотора с нейтрального и начал пробираться среди отмелей обратно в Чесапикский залив.

Пиаджи потребовалось несколько минут, чтобы забыть отвратительное зрелище. Он надеялся, что в его воображении останется только эффективность захоронения трупа. В конце концов, не исключено, что им придется воспользоваться таким методом снова. Может быть, подумал Тони, пройдет несколько часов, и он сможет увидеть юмор в случившемся. Он посмотрел на портативный холодильник, где под пятнадцатью банками «Национального богемского» находился слой льда, а под слоем льда – двадцать запечатанных пакетов с героином. В том маловероятном случае, если кто‑нибудь остановит их, вряд ли будут обыскивать холодильник и вынимать оттуда банки с пивом, этим подлинным воскресным топливом моряков, плавающих по Чесапикскому заливу. Таккер вел катер на север, а остальные двое достали удочки и держали их наготове, словно собирались найти хорошее место, где можно поймать несколько приличных морских окуней.

– Рыбная ловля наоборот, – сказал через несколько минут Морелло и засмеялся так громко, что Пиаджи присоединился к нему.

– Кинь мне банку пива! – скомандовал Тони в промежутке между приступами смеха. В конце концов, он принадлежал к числу «своих» и потому заслуживал уважения.

* * *

– Идиоты, – тихо произнес Келли. Этот восемнадцатифутовый катер мчался слишком быстро и слишком близко к яхтам, занимающимся рыбной ловлей. Он запутает немало лесок, и уж, несомненно, его кильватерная струя нарушит покой многих яхт. Неумение вести себя в море, отсутствие морского воспитания, что всегда презирал Келли. Слишком уж просто – черт побери, нельзя даже сказать «просто». Все, что тебе нужно, – это купить катер или яхту – и ты получал право плавать по морским просторам. Никаких проверок, ничего. Келли нашел бинокль 7 х 50 Розена и направил его на катер, мчащийся совсем рядом. Три кретина, один из них поднял банку пива в насмешливом тосте.

Подавись ты этим пивом, хрен паршивый, прошептал он про себя. Трое кретинов в быстроходном катере, сидят и пьют пиво, наверно, уже изрядно поднабрались, а сейчас еще нет одиннадцати. Он внимательно посмотрел на катер и почувствовал какую‑то смутную благодарность, что они не подошли к их яхте ближе чем на пятьдесят ярдов. Келли заметил название на транце – «Восьмерка Генри». Ну что ж, сказал себе Келли, если он снова увидит катер с этим названием, то постарается держаться от него подальше.

– Я поймала кого‑то! – крикнула Сара.

– Внимание, с левого борта идет большая волна! – крикнул Келли. Волна ударила о борт яхты спустя минуту, заставив большой «Гаттерас» накрениться влево и вправо на двадцать градусов от вертикали.

– Это я называю плохим морским воспитанием, – произнес Келли, глядя на трех рыболовов, расположившихся на палубе.

– Так точно, капитан! – отозвался Сэм.

– Я так его и не отпустила, – заметила Сара. Келли обратил внимание, что она подводит пойманную рыбу к борту с немалым мастерством. – И какой же он большой!

Сэм взял подсадную сетку на рукоятке и перегнулся через борт. Когда он выпрямился, в сетке бился большой морской окунь, фунтов на двенадцать или четырнадцать. Он опустил рыбу в ящик, наполненный водой, где рыба будет ждать своей смерти. Это казалось Келли жестоким, но, в конце концов, это была всего лишь рыба, а ему приходилось видеть вещи куда хуже.