– Но мертвые ягнята не влияют на Эль‑Ниньо.

– При верном расчете времени повлияли бы. Я уверен, что точные сведения об Эль‑Ниньо сотворили бы чудеса с популяцией ягнят. А теперь мы вынуждены гадать о причинах Эль‑Ниньо.

– Выхлопы НЛО, – заявил Джек. – Я получил авторитетное подтверждение.

– Тогда этим кто‑то должен заняться. Как минимум, оборудовать их конвертерами‑катализаторами.

– Или действие солнечных отражателей ЦРУ.

– ЦРУ, – кивнул Эйб, – как же я не догадался. Впрочем, суть в том, что накопленные за тысячелетия знания в принципе отодвигают тьму дальше и дальше. По мере появления новых естественных объяснений прежде необъяснимого боги и демоны отступают. Чудеса исчезают. Но – определенная доля случайностей остается.

– Всякое дерьмо по‑прежнему происходит.

– Сегодня ты очень красноречив.

– Такой уж у меня талант, – пожал Джек плечами.

– Завидую. Хотя, верно, дерьмо действительно происходит по‑прежнему. Поэтому люди, не пользующиеся «бритвой Оккама», идут двумя путями. Одни все опровергают, отбрасывают полученные за сотни лет логические и научные доказательства, ищут прибежища в ортодоксии, наивно верят в креационизм[42].

– В СИСУПе есть такие. Я видел рекламное объявление о какой‑то книжке, разоблачающей «миф об эволюции».

– Обязательно с Дарвином в качестве главного заговорщика. Но если ты успел попасть под дурное влияние Оккама и предпочитаешь не прятать в песок голову, можно предложить новые краткие объяснения неприятных мировых событий, догадавшись, кто дергает ниточки, распоряжаясь твоей жизнью. Расчудесным злодеем полвека служил мировой коммунизм, а когда СССР пришел полный капут, возникла колоссальная пустая брешь, которую необходимо заполнить, поскольку всем известно – там в тени что‑то прячется. Кинга и братьев Кеннеди убили не безумные одиночки, семейная и общественная жизнь меняется не под влиянием времени – все предусмотрено неким планом. В результате при содействии пресыщенной, жаждущей сенсаций публики и стремящихся ей угодить средств массовой информации на первое место выходят всевозможные экстремальные группировки. Мы ищем утешения в сумасшедшей белиберде.

– Не знаю, – возразил Джек. – Инопланетяне, антихристы, Новый Мировой Порядок... Какое тут может быть утешение?

– Для многих совершенно конкретное и немалое. Очень даже утешает возможность ткнуть пальцем, указать причину, объяснить происшедшее, пускай даже неубедительно. Если причина в заговоре, его можно раскрыть, обезвредить, после чего жизнь в мире снова войдет в колею.

– Что нас опять возвращает к проблеме контроля. Знаешь, – продолжал Джек, вспоминая беседы с разными сисуперами, – кажется, страх перед психоконтролем играет немалую роль в их теориях.

– И перед теневым правительством. Для руководства волей избирателей и введения психоконтроля требуется теневое правительство.

– Угу. Олив боялась чипа 666. Залески рассказывает о психотропных устройствах, которые имплантируют инопланетяне, Кенуэй постоянно толкует о программах ЦРУ, контролирующих сознание.

– Немыслимо страшно лишиться контроля над мыслями и поступками. С ужасом думаешь о возможности причинить вред любимым.

– Как только речь заходит о психоконтроле, сразу же вспоминаю Грязного Эдди, – сказал Джек, имея в виду вечно шатавшегося по Коламбус‑авеню бездомного неопределенной расы и возраста.

– Где теперь Эдди? – улыбнулся Эйб. – Я его, как минимум, год не вижу.

– Я тоже. Помнишь, он носил кепку из алюминиевой фольги? По его утверждению, она глушила голоса, которые постоянно указывали, что ему надо делать.