Мы в неоплатном долгу перед Джоном Хемингсом и Генри Конделлом, потому что семь лет спустя после смерти Уильяма Шекспира они выпустили известную книгу, знакомую нам сегодня как «первое фолио» . Многие из пьес Шекспира уже были опубликованы в ин-кварто (название относится к размерам книг — представьте ин-кварто как размер книги форматом в четвёртую часть листа в мягкой обложке, а фолио — скорее как энциклопедию), но если бы у нас не было «первого фолио», то не было бы восемнадцати шекспировских пьес: «Макбет», «Буря», «Юлий Цезарь», «Два веронца, «Мера за меру», «Комедия ошибок», «Как вам это понравится», «Укрощение строптивой», «Король Иоанн», «Всё хорошо, что хорошо кончается», «Двенадцатая ночь», «Зимняя сказка», Часть первая «Генриха VI», «Генрих VIII», «Кориолан», «Цимбелин», «Тимон Афинский» и «Антоний и Клеопатра».

Учёные подсчитали, что между 1570 годом и закрытием театров в 1642 году лондонские театры отыграли около трёх тысяч пьес, и из этих трёх тысяч мы имеем тексты лишь двухсот тридцати, так что просто чудо, что какие-то дожили до наших дней, и ещё большее чудо, что тридцать восемь из них — пьесы Шекспира. Упоминание в главе шестой пьесы «Плодотворные усилия любви» — не ошибка. Вполне возможно, что пьеса с таким названием существовала, и если так, то наряду с «Карденио» она является одной из двух потерянных пьес Уильяма Шекспира. «Плодотворные усилия любви» впервые упоминается в 1598 году, и может быть либо потерянной пьесой, либо альтернативным названием для другой пьесы, возможно, «Всё хорошо, что хорошо кончается» или «Много шума из ничего».

Сокращались ли пьесы? Шекспировские пьесы, если их играть целиком, зачастую очень длинные, продолжительность в три или даже четыре часа не является чем-то необычным. Тем не менее, в «Ромео и Джульетте» сам Шекспир описывает «двухчасовую продолжительность нашей постановки», и я считаю, что пьесы на репетиции сокращали, чтобы действие длилось чуть больше двух часов. В «Театре» не делали антракт, но в зале со свечным освещением делали перерывы, чтобы подрезать фитили.

Традиционалисты утверждают, что пьеса должна быть представлена полностью, какой бы длинной она ни была, каким бы трудным ни казался язык шестнадцатого-семнадцатого столетий, и невзирая на испытания, которые это налагает на публику. Тем не менее, есть убедительные доказательства, что опубликованные пьесы — это не вполне то же самое, что первоначально исполненные на сцене. Это свидетельство исходит от современника Шекспира, Бена Джонсона, который на титульном листе своей пьесы «Всяк в своём настроении», опубликованной в 1600 году, подчеркивает, что «текст напечатан в том виде, как он был впервые написан автором, и содержит больше, чем было сыграно на публике». На репетициях несомненно потребуется сократить пьесу, как происходит и до сих пор.

Некоторые читатели могут быть разочарованы отсутствием моих предположений, что Уильям Шекспир не являлся автором приписываемых ему пьес. В некоторых кругах закрепилась мысль, что он недостаточно образован для написания пьес, и разгорелся спор на тему «кем был настоящий Шекспир». Спорить глупо. У нас есть масса доказательств, что Уильям Шекспир из Стратфорда был Уильямом Шекспиром, драматургом. Любого читателя, который захочет изучить как доказательства, так и аргументы в этом споре, я хотел бы отослать к превосходной книге Джеймса Шапиро, «Оспоренное завещание, кто писал за Шекспира?» (Саймон и Шустер, Нью-Йорк, 2010). Жаль, что пришлось написать такую книгу, но, как говорит, Пак: «Безумен род людской!»

Я очень благодарен Аманде Мур, собравшей массу исследований по миру Шекспира и театральных трупп 90-х годов шестнадцатого века.