– Кто это? – спросила она Рэнсома.

– Где?

– Вон тот. Тебе не кажется, мы видели его у Веракруса?

Рэнсом растерянно заморгал:

– Да, ты права. Это Мартине, глава личной охраны президента.

– А рядом с ним миссис Мартине?

– Скорее, его новая любовница. Он привык менять их довольно часто.

– Ты знаешь ее?

– Видел где-то. Мартине не склонен делать тайны из своих любовных похождений.

– Как, впрочем, и большинство мужчин, – кисло улыбнулась Мадлен.

– Сексизм, Мэдди? А я-то думал, ты слишком умна для этого.

Она улыбнулась

– Не склонен делать тайны… – начал Рэнсом, но остановился и снова посмотрел в окно. То, что он там увидел, по-видимому, не слишком ему понравилось. – Ч-черт! – Рэнсом бесцеремонно сорвал Мадлен со стула и потащил подальше от окна.

– Что ты… – выдохнула она.

– Быстрее бежим отсюда! Только сначала давай скажем этому недоумку Мартине…

– Рэнсом! – В спешке Мадлен потеряла туфлю, но вернуться за ней уже не было времени: сжав ее руку, Рэнсом бросился к двери.

– Сеньор Мартине! – Рэнсом буквально налетел на чиновника, волоча за собой Мадлен. – Немедленно убирайтесь отсюда ко всем чертям! Пахнет террористическим актом. По-видимому, планируется очередное покушение на вас. Им уже сообщили, что вы в кафе. Уходите!

Изумленный Мартине не вымолвил ни слова и побежал вслед за американцем на кухню. Там Рэнсом прокричал что-то на ужасном испанском кухаркам. Мадлен не поняла, что именно он крикнул, однако суть уловила: Рэнсом предупреждал о том, что готовится теракт и нужно немедленно уходить.

За долгие десятилетия смуты и насилия жители Монтедоры привыкли действовать в таких случаях не раздумывая. Мадлен испугалась, что ее затопчут в начавшейся суете, но Рэнсом крепко держал ее за руку, что-то крича на смеси английского с испанским.

Мадлен очень испугалась, но возникшая вокруг суматоха казалась ей чем-то нереальным. Служащие кафе толпились у двери из кухни. Толстый мужчина в поварском колпаке, по-видимому, шеф-повар, уходить не хотел: сердито смотрел на Рэнсома и говорил ему что-то по-испански, указывая на огромную кастрюлю на плите. Ситуация показалась Мадлен настолько абсурдной, что она чуть не рассмеялась. Но Рэнсом не растерялся. В одно мгновение он вытащил из кобуры револьвер и направил его на толстяка. Тот задрожал и, ни слова не говоря, подчинился Рэнсому – оставил свое драгоценное кулинарное творение и направился вслед за остальными к двери.

– Терпеть не могу тех, для кого совершенство превыше всего, – проворчал Рэнсом, следуя за толстяком и по-прежнему не выпуская руки Мадлен.

– Я тоже такая, – заметила она, спотыкаясь и теряя вторую туфлю.

– Знаю, – вздохнул Рэнсом. – По-моему, это одно из самых ужасных твоих качеств.

Они выбежали из здания и бросились на соседнюю, менее оживленную улицу.

– Зачем… – начала Мадлен, но ее вопрос заглушил сильнейший звук взрыва; ей показалось, будто земля разошлась у нее под ногам, голова раскалывалась от ужасного грохота. Рэнсом толкнул ее на землю, а сам упал сверху, закрывая Мадлен своим телом. Они лежали так какое-то время – но больше взрыва не последовало.

Когда Рэнсом наконец встал и помог подняться Мадлен, она в изумлении пробормотала:

– Господи, что же это было?

– Бомба, – спокойно ответил Рэнсом. – Скорее всего бросили ее в окно – в то самое, рядом с которым стоял наш столик.

– О Господи! Подумать только, мы ведь… Нас могли убить, Рэнсом… – Она дрожала от страха.