Пушистый снежный ком.

Долго-долго глядя в небо, Мортимер и сам ощутил себя чем-то вроде облака. Рыжего облака. Ярко подсвеченного солнцем.

Хранитель биб…

Но кот сразу же одернул себя: «Это я во всем виноват».

Теперь Мортимер чувствовал себя облаком, которое никогда не прольется серебристым дождем.

Он задремал и увидел во сне Петунию.

* * *

Едва солнце коснулось краешком горизонта, как на лужайке появились мыши. Радостные, очень шумные мыши. Они-то и разбудили Мортимера.

Один тонкий голосок пищал что-то про «первый выпускной в его жизни», и Мортимер понял, что сегодняшний день – особенный не только для двуногих жителей Мартинвилла. Ведь от вкусной домашней выпечки в траве осталось много крошек.

Мортимер лениво перевернулся с боку на бок и увидел, что рядом с ним куда-то семенит мышонок. Этот был ему незнаком. Мортимер устало помахал передней лапой.

Мышонок остановился.

– Эй, а я про тебя слышал. Ты Шестипалый Ворчун.

Кот поднял голову.

– Что?

Мышонка трудно было расслышать из-за писка его сородичей, которые (судя по звукам) радостно подбирали сладкие крошки.

– Шестипалый Ворчун! – мышонок уверенно закивал. – Мы тебя так называем.

– А-а, – сказал Мортимер. На сердце у него потяжелело.

Теперь мышонок смотрел уже не так уверенно.

– Ну?

– Что «ну»?

– Теперь ты должен что-то сказать!

– Ладно. А про что?

Мышонок вздохнул.

– Не строй из себя дурачка. Сейчас ты скажешь, что я просто мелкий чумазый грызун и всем плевать, что я думаю.

Он подошел поближе к коробкам с книгами и встал возле самой головы кота.

– А ты чумазый? – спросил Мортимер.

Мышонок сел. Или привстал, это уж как посмотреть. Его хвостик вытянулся на траве, а передние лапки оказались в воздухе.

– Это неважно, – сказал он. – Ну вот, теперь я чувствую себя грубияном. Я просто решил нагрубить первым. Думал, что иначе первым будешь ты.

– Как тебя зовут? – спросил Мортимер.

– Фред. А тебя?

– Мортимер. Но все зовут меня Рыжиком, или Лучиком, или Пушочком. Или просто котиком.

– Мортимер, – повторил Фред.

Слышать это было очень приятно. Мортимер вдруг понял, что его уже много лет не называли настоящим именем.

«Догони меня, Мортимер. Догони!»

– А это правда? – спросил Мортимер. – Ну, что ты сказал. Все ваши зовут меня Шестипалым Ворчуном?

Мышонок опустил глаза.

– Да. Нет. То есть… Ну, все, кого я знаю.

От этих слов Мортимеру вдруг стало очень одиноко. Хоть он и лежал рядом с чемоданом стихов.

– Но это ведь не так уж плохо. Бывают клички и похуже. Например, Шестипалая Ведьма.

– Ведьма? – Мортимер приподнял голову.

– Или Серый Ужас. Или Полосатый Громила. По крайней мере, тебя так не зовут.

Это еще что за клички?

– Ну да. Я ведь рыжий, – сказал Мортимер.

– Я вижу, – кивнул мышонок.

Пора было сменить тему.

– Ты любишь стихи? – спросил Мортимер.

Мышонок фыркнул.

– Да когда же мне читать! Я дикое животное. Ты что, не знаешь, что это значит? Это значит, что мне самому надо искать пищу и кров. Мне надо все время глядеть по сторонам, бегать от филинов, ястребов, опоссумов и… ну, ты знаешь… – Он смущенно умолк.

– От кошек? – догадался Мортимер.

– Да, от кошек. А еще мне надо следить, чтобы братишки с сестренками были в тепле и безопасности.