|
Некоторые оживленно болтали, другие сидели, склонив головы, за легкой работой над простенькими поделками, третьи дремали, уронив на грудь подбородки. Мужчины в инвалидном кресле видно нигде не было, зато Чирп сидела во главе стола, отдельно от остальных, дыша ртом, и все еще в пальто Боба, свисавшем у нее с плеч. Боб указал на это Марии, которая подошла к Чирп сзади, чтобы забрать одежду. На это ушло немало усилий, но все таки Мария сумела вытащить пальто из под Чирп и пересекла комнату, чтобы вернуть его Бобу. Он поблагодарил, но не стал надевать пальто сразу, пусть сначала развеется тепло тела Чирп.
Они с Марией возобновили свою прогулку. – Итак, это Чирп. Она вольная птица. Убегает часто, как может. К счастью, недалеко и не быстро. В половине случаев мы и не догадываемся, что ее нет, а потом вдруг кто то стоит у двери, вот вроде вас, и ее возвращает. Боб спросил, как в Центре помещается столько народу, сколько он сейчас видел; Мария ответила, что постоянных обитателей здесь всего пятеро, а остальных больничный автобус утром привозит из дому, а вечером, после ужина, увозит. Большинство из них живут со своими взрослыми детьми или родственниками. У них нет страховки или сбережений, объяснила Мария, обслуживание по полной программе им не по карману. – А Чирп – она живет постоянно? – На данный момент – да. Правду сказать, ей нужно от нас больше, чем мы можем ей дать. Повезло, конечно, что этот дом нам предоставлен, но, когда речь о сложных случаях, он не очень то приспособлен для наших нужд. Нам недостает персонала, финансирования и всего остального. Чирп требуются специализированный уход и безопасная среда. Идеальный пациент для нас, с нашей точки зрения и ввиду того, что мы в состоянии предложить, это кто то вроде Брайти, вот она тут. Как дела, Брайти? В следующий момент Боб уже пожимал руку, или, верней, ему пожимала руку женщина, эта самая Брайти. Пристально глядя на Боба, обратилась она все таки к Марии. – Кто это? Новое лицо? Свежая кровь? Что у него за история? – Это Боб, Брайти, – сказала Мария. – Он так добр, что вернул нам Чирп, и я решила провести его по нашему дому. – Ладно, это разумно, но где он живет? – Я не знаю. Где вы живете, Боб? – У меня домик на северо востоке. – Звучит шикарно, – сказала Брайти Марии. – Да ну! – сказал Боб. – Это он скромничает. Шикарно, я знаю. Жена, небось, очень довольна, что ей так повезло. – У меня нет жены, – сказал Боб. Теперь уж Брайти поглядела на Боба. – Почему? – Не знаю. Нет, и все. Но когда то была. – И что, одной хватило? – Похоже, да. – Так вы что, вдовец? – Нет, разведен, – сказал Боб. – И когда ж вам дарована была ваша свобода? Боб посчитал в уме. – Сорок пять лет назад. Брайти присвистнула, но свист у нее не вышел, скорей пыхтенье. – Брайти пять раз была замужем, – сообщила Мария. – Что вы на это скажете? – поинтересовалась Брайти у Боба. – Скажу, что для замужеств это немало, – ответил Боб. – Мне по сердцу людные вечеринки, вот в чем финт, – сказала Брайти. – И потом, что ни говори, а свадьба все лучше, чем похороны. – Она отошла к разномастным банкеткам, стоявшим в ряд вдоль стены, села, откинув голову до упора, и закрыла глаза. – Брайти! – сказала Мария Бобу. Боб заметил, что Чирп не сидит больше за столом, а стоит, заняла пост рядом с входной дверью, глядя на нее так, будто и не глядит вовсе. Боб известил Марию об этой диспозиции Чирп, та вздохнула и повела его в дальний угол Большой комнаты, где женщина с хмурым лицом, сидевшая за раскладным карточным столиком, трудилась над пазлом в тысячу кусочков. |
