С книжниками из Сибири (он там служил, Урала (он там родился и учился), Ленинграда (особенно ИРЛИ) – тесные связи поддерживал. Жаль после его смерти один ушлый чиновник из Татарии все книги чохом скупил и себе увез. Сын квартиру продавал – срочно надо было освободить помещение.

Но собственные книги его, по правде говоря, скучноваты, гораздо менее интересны чем живые рассказы. Засушены, слишком плотно зацементированы. Надо было пожиже…

У меня, кстати, сохранился черновик ответа на его запрос мне об известном поэте Николае Клюеве. Тот в ссылке у нас находился году в 1930 м. Недалеко от Кукарки – в деревне Потрепухино. Но в советские года – такие темы не приветствовались. Да и данных у меня никаких не было. Так и ответила – не знаю мол ничего. Очевидцы уж вымерли. Для таких розысков в том далеком 73 м году нужна была определенная смелость. Энкавэдэшников он, надо сказать, не любил. Рассказывал (не мне, конечно) как году в 37 м шел после окончания мединститута в Свердловске по тихой улице мимо дома, как вдруг из него вышел милиционер и потребовал у него паспорт. Не чуя беды, он подал. Тот положил паспорт в карман и велел идти с ним – будешь понятым при обыске – говорит. Врач наш шараотрез отказал. И лишился паспорта, каковой не смог из органов выцарапать. И, чтобы не сгореть в том буйном году, завербовался и уехал от греха подальше военврачом на Дальний Восток.

Вот, кстати и нашла это свое письмо – ответ на просьбы Б.К. Как хорошо, что я важным людям сперва на черновике пишу, а потом его сохраняю.

«Уважаемый Б.К! Извините, что только сейчас отвечаю на Ваше письмо. Но, когда оно пришло, я тяжело болела. Умудрилась заболеть детской инфекционной болезнью! Не поправилась и сейчас – осложнение. Так что пока ничего не смогла сделать по Вашей просьбе. Очень надеюсь, что через неделю, когда у меня начнется отпуск, я смогу отыскать какие то ниточки, хотя почти не верю в успех.

Дело в том, что я не имею ни малейшего понятия, где эти ниточки искать. Обращусь к нескольким знакомым старожилам, но почти наверняка – это не тот круг, с коим Клюев был знаком. Кстати я впервые от Вас узнала, что он где то здесь находился в ссылке. Трудность еще в том что давние кукарские старожилы тех лет или умерли или уехали на старость лет к детям в другие места. Даже от отца – страстного книжника, я никогда об этом не слыхала. Но и он умер уже 16 лет назад.

Б.К.! А почему бы Вам не обратиться с этим вопросом через местную газету к старожилам? Это было бы, мне кажется, и надежнее и результативнее чем слепой поиск. Также установить его местожительство могли бы и органы, раз он не по своей воле здесь оказался. Документы то в соответствующих местах должны лежать. Я не имею возможности обратиться туда, но Вы – совсем другое дело. Простите, что я осмеливаюсь давать какие то советы… Я ведь никогда не занималась литературными и краеведческими поисками, поэтому Вам – признанному авторитету и мастеру в этой области – мои суждения могут показаться наивными.

Обещаю одно: при каждом удобном случае буду стараться наводить справки про пребывание Николая Клюева в нашем городе. И, если что узнаю, немедленно сообщу Вам». Вот так и ответила. А узнать ничего не удалось. Лишь после 1991 года, когда Большой краевед уже давно умер, нашлись пара стариков в этой деревне Потрепухино, где Клюев бедовал лето и зиму со своим верным другом.