– Нет, это не хитрость, полководец! – раздался другой, громкий голос. – Берегись проклятия, Аттила!

Наконец то! Два всадника на одной лошади прорвались сквозь небольшую толпу гуннов, собравшуюся вокруг нас, не обращая внимания на гневный шёпот, подобно людям, не замечающим собачьего лая. Маленький всадник примостился в седле рядом с высоким и с изумлением глядел на меня.

– Итак, ты нашёл свою возлюбленную, Алабанда, – окликнул меня Зерко.

Внимание гуннов мгновенно переключилось на вновь прибывших.

– Подумай о том, что случилось с твоим народом с тех пор, как ты нашёл этот меч! – выкрикнул высокий всадник. – И подумай о том, где он был. У римлян!

– Что это? – простонал Аттила, пытаясь вырваться. – Как могли эти люди проникнуть в мой лагерь?

Начальник стражи упал на колени и в оцепенении глядел на небывалое зрелище: Аттила и я сцепились, словно борцы на арене, Илана и Скилла побледнели от шока, а Эдеко был готов меня растерзать.

– Он сказал, что должен передать срочное послание от Аэция, – умоляюще произнёс гунн. – И добавил, что, если я не пропущу их, на всех нас падёт проклятие. Я помню этого карлика. Он сущий дьявол, господин. Но ещё лучше я запомнил этого святого.

– Святого? – Аттила покосился на всадников. – О боги! Отшельник!

Эдеко тоже уставился на странную парочку. Кажется, он узнал человека, известного мне как епископ Аниан.

– Коротышку я презираю, – откликнулся Аттила. – А вот тебя я хорошо запомнил, ты...

– Ия запомнил тебя, Бич Божий, – ответил ему епископ Аниан.

Я был сбит с толку. Где же они встречались раньше?

– Ты покарал Запад за его грехи, как и собирался. А теперь уходи, убирайся в свою степь, ползи в свою нору и оставь нам меч. Ты уже осквернил его своей жаждой власти.

– Осквернил?

– Да. Но мы омыли его святой водой, благословили и смазали в чаше кровью нашего Спасителя. Ты думаешь, Аэций так глуп, что позволил этому юнцу отдать орудие гуннской власти в обмен на одну единственную женщину? Это больше не меч Марса, Аттила. Это меч Христа. Для тебя он навеки проклят, и если ты возьмёшь его с собой, твой народ будет сметён с лица земли.

Аттила было дёрнулся в порыве гнева, и я вновь прижал к его горлу лезвие.

– Отпусти нас с миром, и я отпущу тебя, – прошептал я ему на ухо.

– Ты посмел явиться сюда с дурным пророчеством? – с вызовом обратился к епископу Аттила.

– Я пришёл сюда, чтобы предупредить тебя и сказать правду. Подумай! Мог ли этот юный глупец украсть меч из шатра Аэция? Или же сам генерал отдал ему оружие? Спроси его.

Аттила повернул голову.

– Это правда?

– Аэций сказал, что не желает вашей гибели.

– Подумай, – перебил меня Аниан. – Этот меч не принёс тебе удачи, Аттила.

Я почти физически ощутил сомнения кагана.

– Но он стал проклятием не только для нас, но и для римлян, – попытался возразить он. – Поглядите на поле битвы, полководцы Аэция потеряли больше солдат, чем мы.

Зерко засмеялся.

– И поэтому вы укрылись в вашем лагере!

Эдеко уже вынул наполовину меч из ножен, но я громко предостерёг его и наклонился к королю, снова шепнув ему на ухо:

– Моя жизнь в обмен на вашу. Свободу Плане в обмен на меч. Я не в силах вас дольше удерживать. Либо я сейчас убью нас обоих, либо уйду отсюда живым.

Всё стихло. И с Аттилы и с меня градом катился пот. Илана застыла и побледнела, как мрамор. Скилла был оглушён всем происходящим.

Наконец Аттила пробурчал:

– Ладно.

Никто из нас не сдвинулся ни на пядь, поскольку мы не были уверены, что точно расслышали это последнее слово.