«Ионас, ты размышляешь о таких глупостях!» – укоризненно замечала она. Однако теперь мои склонности неожиданно нашли применение.

– Посольство должно вот вот отправиться на переговоры с Аттилой, а учёный, назначенный на должность писца, заболел, – пояснил мне отец. – Твой знакомый Рустиций услышал, что ты сейчас сидишь без дела, и замолвил за тебя слово помощнику Хризафия. Ты никогда не станешь солдатом, как твой брат, но мы все знаем, что ты хорошо пишешь, а им понадобился писец и историк, готовый провести несколько месяцев в чужих краях. Вот выбор и пал на тебя. Я договорился, чтобы они выплатили вперёд кое какую сумму. Её хватит на аренду корабля, и мы сможем поправить наши дела.

– Ты уже начал тратить мои деньги?

– В Хунугури ничего нельзя купить, Ионас, но можно многому научиться. Воспользуйся этой возможностью, а затем для разнообразия займись практическими вопросами. Если ты исполнишь свои обязанности и останешься цел и невредим, на тебя обратит внимание император или его первый министр. И тогда ты сможешь сделать карьеру, мой мальчик.

Мысль о путешествии в составе государственной миссии взволновала меня, а перспектива познакомиться с гуннами заинтересовала, хотя и явно напугала.

– Что я должен делать?

– Записывать свои наблюдения и держаться в тени.

Сто лет назад моя семья эмигрировала из нашего родного Эфеса  в новый город Константинополь. Благодаря торговле, удачным бракам и успехам на государственной службе мои предки сумели пробиться в высшие классы общества. Однако капризная фортуна всегда препятствовала нашему подъёму на самый верх, а разбившиеся на Кипре суда – последний тому пример. Но теперь и у меня появился шанс. Я буду помощником уважаемого сенатора Максимина, нашего посла, и поеду верхом в Хунугури вместе с тремя гуннами и двумя переводчиками: Рустицием и неким Бигиласом, о котором я ничего не слышал. Мы – семеро мужчин – и наша свита из рабов и телохранителей отправимся в путешествие в земли варваров за Дунаем и встретимся со знаменитым Аттилой. Мне тут же пришла в голову мысль, что, вернувшись, я расскажу немало захватывающих историй и они произведут впечатление на любую хорошенькую девушку. Надменная Оливия ещё пожалеет, что отвергла меня, и сгорит со стыда, а другие дамы станут добиваться моего общества! Вчера моё будущее казалось беспросветным, а сегодня я уже помогал сохранять мир в империи. В тот вечер я помолился всем святым в нише Девы Марии, прося ниспослать мне удачу.

Через два дня я присоединился к моим спутникам за городскими стенами, выехав на гнедой кобылице Диане. Отец успел накупить мне немало снаряжения, и я чувствовал себя отлично экипированным. Мой меч выковали в Сирии, вязаную шерстяную шапку привезли из Вифинии , седельные сумки были изготовлены в Анатолии, бумага – в Египте, а чернила и стальные перья мы приобрели в лучших лавках Константинополя.

– Возможно, ты увидишь великие события и напишешь о них книгу, – сказал мне отец.

Я понял, что он гордится мной, и с величественным видом попросил:

– Достань нам хорошее судно. Я верю, что невзгоды остались позади и нас ждёт удача, отец.

Как мало мы тогда понимали!

Наш путь лежал на северо запад, более чем на пятьсот миль, через проход Суццо и вниз от Маргуса по Дунаю, а потом – бессчётные мили до лагеря Аттилы. Во время своих набегов гунны двигались в противоположном направлении. (Так было в 441 м и 443 годах, и я хорошо сознавал, что после их вторжения мы увидим не цветущие города, а груды развалин.