– Добрый день. Я Ионас, секретарь сенатора.

Скилла по прежнему был занят своей стрелой.

– Мне известно, кто ты такой. Ты слишком молод, чтобы сопровождать седобородого.

– Ты тоже молод и всё же сопровождаешь своего дядю. А меня выбрали, потому что я хорошо пишу и знаю ваш язык.

– Как ты узнал гуннский?

– Мне очень нравятся чужие языки, поэтому Рустиций научил меня вашему.

– Скоро весь мир заговорит на языке людей утренней зари.

Его ответ показался мне дерзким.

– Или мы будем жить как добрые соседи и говорить по латыни, по гречески и по гуннски. Разве не в этом цель нашего посольства?

Скилла посмотрел на древко стрелы.

– И наш язык – это всё, что ты знаешь?

Похоже, в его вопросе содержался некий непонятный мне тайный смысл.

– Я многому учился и, например, неплохо знаком с классической литературой и философией, – осторожно отозвался я.

Гунн на минуту задержал на мне взгляд, а потом вновь принялся затачивать и оперять стрелу, словно я открыл ему больше, чем собирался.

– Но ты не разбираешься в лошадях и оружии.

Его замечание задело меня.

– Я тренировался и владею приёмами рукопашной борьбы, умею обращаться с животными, но это далеко не всё, что я знаю. Я увлекаюсь музыкой и поэзией.

– Для войны всё это не годится.

– Но высоко ценится в любви.

Я мог поручиться, что он занимался любовью в характерном для гуннов стиле – быстро, жадно и с грубой небрежностью. Так они совокуплялись и так привыкли есть: набивая рот, а затем отрыгивая пищу.

– Наверное, гунны слышали о любви?

– Гунны слышали о женщинах, римлянин, и у меня есть женщина. Так что я как нибудь обойдусь без музыки и поэзии.

– Ты женат?

– Пока нет, но Аттила обещал подыскать для меня жену.

Он наконец приладил к древку оперение и улыбнулся.

– Мне нужно лишь обучить её хорошим манерам, и она перестанет царапаться.

– Похоже, что тебе всё таки нужны книги и лира, а не лук со стрелами.

– Гунны подтирают книгами задницы.

– Это оттого, что вы не умеете читать и у вас нет мыслей, достойных записи на бумаге. – Конечно, я ответил ему весьма недипломатично, но меня разозлило его упрямое невежество.

– Однако вы, римляне, платите нам дань. Вы, а не гунны.

Он сказал правду, и мне не было ясно, сумеет ли наше посольство изменить сложившееся положение. Я расстался с ним, размышляя о том, каков будет результат нашей миссии.

Глава 5 

СОПЕРНИЧЕСТВО 

Мы ехали верхом, а рабы и навьюченные мулы тянулись вслед за нами караваном из пятнадцати человек и тридцати животных. Для императорского посольства их количество считалось весьма скромным, но, повторяю, мы отправились в Хунугури с тайной миссией, а этого было достаточно, чтобы в случае необходимости мы могли разбить лагерь. Римская система тапsioni,  небольших гостиниц, расположенных в двадцати милях друг от друга, пришла в упадок после недавних войн с их разрушениями. По этой причине мы должны были двигаться своим ходом, преодолевая по двадцать пять миль в день. Без нас гунны, конечно, прошли бы этот путь быстрее, но римский караван, нагруженный подарками и продовольствием, никак не мог развить бо́льшую скорость.

– Вы и без того еле еле тащитесь, и вам нужно всё больше провизии и корма для животных. А значит, потом поедете ещё медленнее и запасов потребуется ещё больше. Это сумасшествие, – произнёс Эдеко.