Пришедшая на помощь армия довершила дело Рамзеса, истребляя множество воинов объединенной армии и заставляя отступавших бросаться в воды Оронта. Командующий отряда колесниц вытащил за ноги тонувшего правителя Алепа.

Колесница Рамзеса приближалась к пригорку, где располагался вражеский командный пункт.

— Мы должны отступить, — посоветовал Хаттусили императору.

— У нас еще остались войска на западном берегу.

— Их будет недостаточно… Рамзес способен перейти реку вброд и освободить проход соединениям «Птах» и «Сет».

Тыльной стороной ладони император вытер лоб.

— Что происходит, Хаттусили… Неужели один человек способен истребить целую армию?

— Если этот человек Фараон, если он Рамзес…

— Чтобы один победил множество… Это миф, а мы находимся на поле боя!

— Мы побеждены, Ваше Величество, надо отступить.

— Хетты не отступают.

— Надо подумать о сохранении вашей жизни и о продолжении войны другим способом.

— Что ты предлагаешь?

— Давайте укроемся внутри крепости.

— Мы окажемся в ловушке!

— У нас нет выбора, — сказал Хаттусили. — Если мы отступим на север, Рамзес и его войска будут нас преследовать.

— Будем надеяться, что Кадеш действительно неприступен.

— Эта крепость не похожа на другие, Ваше Величество. Сам Сети отказался от ее взятия.

— Не думаю, что его сын поступит так же.

— Поторопимся, Ваше Величество!

Против желания, Муваттали поднял правую руку и сохранял такое положение в течение нескончаемо долгих минут, приказывая таким образом отступить.

Кусая губы в кровь, Урхи-Тешшуб беспомощно наблюдал за разгромом. Отряд, закрывавший проход к первому броду на восточном берегу Оронта, отступил ко второму. Оставшиеся в живых воины соединения «Птах» не осмелились его преследовать из страха попасть в новую ловушку. Командующий предпочел укрепить тылы, отправляя послание соединению «Сет», чтобы объявить, что путь свободен, и оно может пересечь лес Лабви.

Правитель Алепа, придя в себя, ускользнул от спасшего его воина, пересек реку вплавь и присоединился к своим союзникам, направлявшимся к Кадешу. Лучники дополнительной армии сотнями убивали отступавших хеттов. Египтяне шли по трупам, отсекая руку каждому, чтобы произвести подсчет убитым и занести его результат в официальные архивы.

Никто не осмеливался приблизиться к Фараону. Лев в позе сфинкса лег возле колесницы. Запачканный кровью, Рамзес сошел с позолоченной колесницы и долго гладил своего льва и лошадей. Он ни разу не посмотрел на воинов, застывших в ожидании.

Менна первый подошел к царю. Оруженосец дрожал от страха и с трудом переставлял ноги.

За вторым бродом хеттская армия и оставшиеся в живых воины союзников быстрым маршем приближались к большим воротам крепости Кадеш. Египтяне уже не могли вмешаться, чтобы помешать Муваттали и его армии скрыться в убежище.

— Ваше Величество, — слабым голосом сказал Менна, — Ваше Величество…

— Мы победили.

Со взглядом, прикованным к крепости, Рамзес походил на гранитную статую.

— Хеттский главнокомандующий уступил под натиском Вашего Величества, — продолжал Менна. — Он спасается бегством, вы один убили сегодня тысячи врагов! Кто сможет воспеть вашу славу?

Рамзес повернулся к своему оруженосцу.

Обезумевший от страха Менна пал ниц, опасаясь быть сраженным исходившей от Фараона силой.

— Это ты, Менна?

— Да, Ваше Величество, это действительно я, ваш оруженосец, ваш верный слуга! Простите меня, простите вашу армию.