В последующем Иван Григорьевич принял командование дивизией, с которой побывал во многих сражениях. Его имя отмечалось в приказах Верховного главнокомандующего семь раз. Он — Герой Советского Союза, награждён тремя орденами Ленина, шестью — Красного Знамени и многими другими.

Увидев комбата Бабича, подполковник Павловский подозвал его.

   — Как стемнеет, переправить батальон сюда. — Он указал на противоположный берег Терека. — На рассвете Павлодольскую атаковать и удерживать до ночи. Держать, Бабич, любой ценой. Чем больше привлечёте на себя фрицев, тем лучше.

   — Понял. Будут ли какие-то переправочные средства?

   — Всё, что найдёте на берегу, ваше. Найдёте лодку — берите, попадётся пароход с трубой — тоже ваш. Но лучше всего используйте солому и плащ-палатки. И ещё, Бабич, советую захватить больше боеприпасов.

Для переправы нашли несколько лодок. Но о том, чтобы перевезти на них солдат, не могло быть и речи.

Комбат распорядился грузить в них тяжёлое стрелковое оружие — пулемёты, миномёты, бронебойные ружья, — а также боеприпасы. Личный же состав должен был перебираться на подручных средствах.

Не теряя времени, гвардейцы стали готовить переправочные средства: кто тащил бревно, кто пустую бочку, кто доски от забора.

   — Пригодится всё, что плавает, — поясняли солдатам сапёры-инструкторы, — но лучше всего поплавки из сена или соломы.

Они показывали, как нужно паковать в плащ-палатки сено, чтобы получить надёжный поплавок.

   — А если связать несколько поплавков да сверху настелить доски, то отделение переправится, не намочив ног, — гарантировали сапёры надёжность средств.

К вечеру тучи сгустились, начал сеять мелкий дождь. Над рекой поднялся туман, и вскоре густая молочная пелена плотно обволокла и реку, и её берега.

Первыми начали переправу разведчики во главе с младшим лейтенантом Буниятовым. Напутствуя их, командир батальона сказал:

   — Переправитесь, сразу же разведать подходы к Павлодольской. Будет возможность — захватить «языка».

Разведчики тенями скользнули к реке, и ночная мгла накрыла их. В шорохе дождя несколько раз плеснуло в реке и стало тихо.

Вырвавшись из горных теснин, Терек здесь, на равнине, широко разлился и немного усмирил свой бешеный норов. Однако и при этом течение оставалось сильным. Прежде чем разведчики достигли противоположного берега, их отнесло едва ли не на километр.

Ещё с четверть часа ушло на то, чтобы собраться.

   — А теперь к станице...

Вслед за разведчиками начали переправу стрелковые подразделения. Первой пошла рота старшего лейтенанта Богданова. Изредка в мутной от тумана высоте повисали ракеты, но туман надёжно укрыл переправляющихся.

К полуночи батальон был уже на противоположном берегу. Не успели роты, выстроившись в колонны, направиться к станице, чтобы, овладев ею, занять на окраине оборону, как разведчики доставили схваченного в станице «языка».

Капитан Бабич посветил на него — молодой толстощёкий парень со светлыми взлохмаченными волосами, без пилотки. То ли от холода, а может, от страха у него мелко тряслись губы.

   — Хай ль Гитлер! — вскинул он вдруг руку.

Разведчик, не удержавшись, хлопнул его прикладом по заду.

   — Зараза вонючая! Сам обделался, а лает.

Пленный сказал, что он солдат из 370-й пехотной дивизии, из тыловой команды, что в Павлодольскую они прибыли накануне и что в станице немного солдат: все части располагаются севернее.