|
И все же даже по прошествии веков марсы, подобно остальным италийским народам, считались не заслуживающими полного римского гражданства. Соответственно они не могли претендовать на заключение контрактов с римским государством, вступать в браки с гражданами и гражданками Рима и искать защиты у римской юстиции при обвинении в тяжком преступлении. Римлянин мог запороть марса едва ли не до смерти, лишить воровским путем урожая, имущества, жены, не опасаясь преследования по за-кону. Если бы Рим оставил марсов в покое хотя бы в их собственном благодатном краю, все эти несправедливости можно было бы простить. Однако и тут, как повсюду на полуострове на не принадлежащих собственно Риму землях, сидела, как заноза, колония под названием Альба Фуцения, подчиняющаяся латинскому праву. Естественно, поселение Альба Фуцения преврати-лось сначала просто в городок, а потом и в крупнейший город в округе, ибо ядро его составляли полноправные римские граждане, имеющие возможность свободно вступать в деловые отноше-ния с Римом; остальное его население пользовалось преимуществами латинского права, то есть как бы имело римское гражданство, хоть и второго сорта: на него распространялись все приви-легии, отличающие полновесное гражданство, за исключением одной единственной, так и не дарованной обладателям ius Latii, – права голоса на римских выборах. Зато местные городские магистраты автоматически получали римское гражданство, переходившее к их прямым потом-кам. Альба Фуцения выросла в ущерб древней столице марсов, Маррувию, и являлась постоян-ным напоминанием о различии между римлянами и италиками. В былые времена вся Италия могла претендовать на переход под действие латинского пра-ва, а потом и на приобретение полного римского гражданства, поскольку Рим, предводитель-ствуемый такими блестящими людьми, как Аппий Клавдий Цек, сознавал необходимость пере-мен и преимущества превращения всей Италии в единое римское государство. Но потом некоторые италийские племена присоединились к Ганнибалу – это произошло в те бурные годы, когда карфагенец маршировал взад-вперед по Апеннинскому полуострову, – и позиция Рима стала более непреклонной, а предоставлению римского гражданства даже ius Latii был положен конец. Одна из причин такой перемены заключалась в растущей миграции италиков в римские и латинские поселения, а также в собственно Рим. Проживание в них несло с собой присоединение к латинскому праву и даже получение полного римского гражданства. К примеру, пелигны жаловались, что лишились четырех тысяч соплеменников, переселившихся в латинский город Фрегеллы, и использовали это как предлог, чтобы не поставлять Риму солдат. Время от времени Рим пытался что-то предпринять, чтобы покончить с проблемой массо-вой миграции; кульминацией этих усилий стал закон народного трибуна Марка Юния Пенна, принятый за год до восстания Фрегелл. Все люди, не являвшиеся гражданами Рима, были по этому закону выселены из города и его колоний; вызванный этим скандал потряс римский нобилитет до самого основания. Выяснилось, что избранный за четыре года до этого консулом Марк Перпена был на самом деле италиком, никогда не обладавшим римским гражданством! Это вызвало немедленный отзвук среди римских заправил. Одним из главных противников наступления италиков был отец Друза, цензор Марк Ливий Друз, потворствовавший свержению Гая Гракха и отказу от его законов. Никто не сумел бы предсказать, что сын цензора, в ранней молодости принявший на себя роль paterfamilias ввиду смерти отца, не успевшего отбыть своего цензорского срока, отвергнет взгляды и наставления цензора Друза. Имея за спиной безупречное плебейско-патрицианское происхождение, будучи членом коллегии понтификов, обладая несметным богатством, связан-ный кровными и семейными узами с патрицианскими родами Сервилиев Цепионов, Корнелиев Цепионов и Эмилиев Лепидов, молодой Марк Ливий Друз должен был бы стать одним из стол-пов ультраконсервативной фракции, преобладающей в сенате и, следовательно, вершащей дела-ми Рима. |
