|
Но Горчакову все же удалось выяснить, что, умасливая Наполеона III лестью, королева Виктория не дала императору Франции никаких шансов на «исправление карты Европы». Горчаков со смехом сказал барону Жомини: — Для нас свидание в Осборне уже не загадка. Но зато теперь в Осборне поломают голову над загадкой Штутгарта, когда здесь появится Наполеон Третий с обворожительной женою... Удар настиг министра со стороны для него неожиданной. Жена Александра II вдруг почему-то сочла неудобным для себя снизойти до встречи с Евгенией, девическое прошлое которой было далеко не безупречно. Свои высокомерные взгляды она изложила в письменном виде, а почтовый шпионаж Европы работал превосходно, и русский посол Киселев был ошарашен, когда императрица Франции сунула ему к носу это послание. — Не слишком ли жестоко? — спросила разгневанная испанка. — Я не знаю, от какого бродяги происходят Гессенские, но мой-то предок сражался с маврами бок о бок со святым Альфонсом Кастильским.., это уж точно! После такого письмеца я и сама не желаю видеть вашу многодетную императрицу. Киселев по телеграфу предупредил Горчакова. — А чтоб их всех.., бабье! — выругался князь. В сентябре Наполеон III с графом Валевским были встречены на вокзале Штутгарта королем Вюртембергским, который и отвез их в свой замок; туда же (в скверном настроении, проклиная поступок мещанки-жены) пешком отправился и Александр II. Двери с двух сторон большого зала были отворены одновременно — два монарха появились в них разом, быстро сходясь посреди громадного пространства, гулко резонировавшего при каждом их шаге. Наполеон III был в белом мундире, царь предпочел остаться в цивильном сюртуке, который он украсил розой, купленной только что на улице. — Империя — это мир! — провозгласил Наполеон. Царь отвечал ему уклончиво: — Я думаю, нам стоит уединиться... В пустынном зале остались Горчаков с Валевским. — Присядем, — сказал князь. — Не знаю, как вы, любезный граф, а я едва таскаю ноги. Мы с вами отдохнем. Сейчас такое время, когда идеи рождаются быстрее кроликов. Но идеи тут же превращаются в акции, а великие проекты становятся шарлатанством... Наши отцы и деды были счастливее нас! Понятливые лакеи затворили двери. *** Выказывая любезность. Наполеон III начал так: — Глубоко сожалею о ваших потерях в Севастополе. — В основном, — отвечал царь, — мы страдали от ваших нарезных ружей Минье, стрелявших не круглыми, как у нас, а коническими пульками, летевшими на большое расстояние. — У нас не было целей продолжать эту бессмыслицу, тем более что Крым для парижан казался дальше Кайены... Александру II этот разговор был неприятен, но он умолчал, что в Крыму сражалась лишь четверть русской армии, а три ее четверти дымили бивуаками на западных рубежах империи, готовые отбить нападение Австрии, а может быть, Швеции и даже... Пруссии! Австрия, как и следовало ожидать, костью торчала в горле французского императора. — Ее надобно устранить из Италии! — Он завел речь на тему, которая в Осборне была отвергнута Викторией. — Франция должна вернуть естественные границы по Рейну и Альпам. Согласитесь, что Рейн для французов — то же, что Босфор для русских... Мудрое равновесие Европы разрушено Венским конгрессом. Прошло уже столько лет! Боже мой, сколько лет... Царь намекнул: Россия согласна на забвение условий Венского конгресса 1815 года, если Франция поможет России аннулировать Парижский трактат 1856 года. — Я и сам считаю его лишь временной комбинацией, как передышку мирного времени, чтобы снова поставить вопрос о войне. |
