Судя по участившимся, истеричным жалобам руководителей пластикового бизнеса, цель была близка. Но в этом же была опасность и для самого Богаченкова, — его могли в любую минуту подставить.

— Ладно, Юра, иди пока. После переговорим, — определился Коломнин, предложив Маковею занять освобождающееся место. Коротко обсудив с Седых ситуацию в иногородних филиалах, Коломнин поспешил перейти к главному — вип-клиентам. И прежде всего — Генеральной нефтяной компании. — Что глаза отводишь, Лавренцов? Обороты по счетам увеличили?

— Если увеличить до тридцати миллионов рублей при согласованных оборотах в двести, значит, увеличили…

— Та-ак. А поручительство оформлено наконец?.. Я тебя спрашиваю.

— Нет.

— Что значит, нет?! — терпения Коломнина хватало ненадолго. — Почему нет? Ты с руководством компании встречался?

— Пытался. Трижды дозванивался финансовому директору Четверику. Секретарша не соединяет.

— Да ты!.. Что значит не соединяет? Ты кого представляешь? Банк или контору утильсырья? Надо было добиться! Если с Четвериком договориться не умеешь, прорывайся к самому Гилялову!

— Что ж я, с секретутками воевать должен? Я, между прочим, генерал, — огрызнулся Лавренцов.

— Ты?! Ты давно не генерал, а банковский служащий. И получаешь, тоже между прочим, столько, сколько генералом и во сне не видел. Твоя нынешняя должность — за банковское добро биться. А не амбициями блистать. Лавренцов сидел с бесстрастным, закаменевшим лицом, самым обиженным видом своим выказывая категорическое несогласие с услышанным. В прошлом заместитель начальника штаба МВД, Лавренцов, сохранивший многие из прежних связей, и теперь был небесполезен для банка. Договориться о прекращении уголовного дела против нужного человека, вернуть изъятые водительские права, зарегистрировать оружие, организовать разрешение на охоту в заповеднике, — здесь Лавренцов был незаменим. Но чем чаще выполнял он личные просьбы руководства, тем более пренебрегал своими прямыми обязанностями. Но и не только поэтому: банковское дело было новым для каждого из них. И прежде всего требовало обучения. А вот учиться заново старый генерал то ли не захотел, то ли стеснялся. И любое хоть немного непонятное задание ловко перекладывал на плечи исполнителей. И добро бы в мелочах. В последнее время Лавренцов заваливал и всякое серьезное поручение. — Ладно, теперь сам займусь, — Коломнин сдержался. — Сколько им причитается следующим траншем?

— Еще семь миллионов.

— Хрен они что получат, пока полностью не выполнят договорных условий! Когда кредитный комитет по этому вопросу? — Коломнин схватил ручку и выжидательно навис над календарем. — Помнится, на следующей неделе?

Молчание Лавренцова ему не понравилось:

— Не понял?

— Был уже кредитный. Три дня назад, — пробормотал Лавренцов.

— То есть?!

— Ознобихин вынес досрочно.

— Что?! — Коломнин поперхнулся. — Приняли решение — выдать.

— Как?

— Да так! — в свою очередь вскрикнул Лавренцов, пытаясь тем предупредить вспышку ярости.