Изменить размер шрифта - +
— Что ж ему, драться с тобой? Так ведь он — машина, тебе не поздоровится.

— Электронный холуй, — фыркал Кондратий. — «Чего изволите-с?» В кайф тебе себя чувствовать рабовладельцем, а?

— Кондратий, — пытался говорить я, — ну что ты до всех докапываешься? Что дуришь? Какой, к трёпаной маме, Крюк рабовладелец?

— А  чем мех не раб? — язвил Кондратий. — Подай-принеси, Соне помогает тесто месить, детям сопли утирает, у нас на подхвате. Даром же? Даром. Потому что — вещь, запрограммированная вещь. Крюк себе лакея купил. Дорого, правда.

И  в  один  прекрасный  момент  Тоша, который  слушал  эти  эскапады  и  молчал, заговорил  в  ответ. Потом  я  думал, что  он, видимо, успел  собрать  о  Кондратии  достаточно  информации  для  выводов.

— А  ты свободен, Кондратий?

Тот осёкся — не ожидал, привык к тому, что робот молчит. И ответил после паузы, вполне заносчиво:

— Я — человек, знаешь ли. Не тебе чета.

— Я  знаю, что ты — человек, — спокойно согласился Тоша. — Но спросил, ощущаешь ли ты себя свободным.

— Конечно! — огрызнулся Кондратий.

— То есть, независим ни от обстоятельств, ни от суждений?

— Абсолютно.

— Ты пытаешься себя обмануть, — сообщил Тоша, не меняя тона, без тени раздражения.

Кондратий  сжал  кулаки  и  дёрнул  щекой.

— Ты кто такой, чтоб меня учить, обезьяна электронная?!

— Я  не учу, — возразил Тоша. — Я всего лишь констатирую факт. Ты пытаешься обмануть себя — и меня заодно.

Кондратий  шумно  выдохнул.

— Ну и чем же я такой несвободный?

— Простейший пример, — начал Тоша таким тоном, каким объяснял Лёсе, почему в дырках ничего нет. — Ты очень хочешь поехать с Игорем на Аляску, чтобы совершить восхождение на пик Мак-Кинли — ожидаешь, что это доставит тебе радость. Я тебе эту радость омрачаю. Но ты не можешь ни заставить Игоря не брать меня с собой — это лишит его радости и огорчит, ни успокоиться и смириться с моим обществом — на это у тебя не хватает душевной гармонии, ни отказаться от поездки — ты слишком долго ждал. В результате ты не можешь ни сделать того и так, как хочешь, ни чувствовать того, что хочешь. Разве это свобода?

Кондратий  пыхтел, щурился, но  не  знал, как  ответить.

— Продолжать? — спросил Тоша.

Кондратий оглянулся на нас с Крюком — и вид у него был почти беспомощный.

— Гад ты, — бросил он Тоше в досаде. — Дать бы тебе в морду — да ты железный!

Тоша  улыбнулся.

— Прости, Кондратий. Я понимаю, почему я гад. Я ведь делаю то, что хочу, и так, как хочу, хотя я всего лишь электронная обезьяна, механический холуй и вещь Игоря. А ты — нет. Это очень обидно. Я тебе сочувствую, но, к сожалению, не могу помочь. Личная свобода достижима только той личностью, которой она требуется.

— Ты не можешь пойти, куда захочешь! — почти крикнул Кондратий.

— Почему не могу? Разве я не в состоянии передвигаться?

— У  тебя нет денег и паспорта! Ты не гражданин!

— Будь добр, Кондратий, объясни, зачем мне паспорт и гражданство. Мне вряд ли придётся когда‑нибудь судиться или вступать в брак. Для прочего подходит и технический паспорт.

— Любой человек может сделать с тобой что угодно!

— Вот как? Сделай, ведь ты же хочешь.

— А  деньги!

— Я  думаю, что мог бы заработать, если бы это понадобилось.

Быстрый переход