Лили с улыбкой взглянула на кузена.

– Но почему?

Бруно с минуту колебался, раздумывая, стоит ли сообщать Лили то, что он услышал сегодня о ее мачехе, и решил пока умолчать об этом.

– Я боюсь за твое здоровье, за твое спокойствие, моя дорогая, – отвечал он совершенно серьезно. – Я на самом деле сильно о тебе беспокоюсь.

Лили пожала плечами.

– Вы все как будто сговорились. Твердите мне сегодня одно и то же. Ну, скажи на милость, что со мной может случиться?

– Сговорились? Кто с кем?

– Мария тоже все беспокоится за меня, все чего-то боится…

– Тем серьезней ты должна отнестись к моим словам, милая Лили. Твоя верная подруга Мария, должно быть, дальновиднее тебя. Ты же – наивная и доверчивая душа – всюду и во всем видишь одно хорошее. Предостережения твоей доброй и любящей сестры только подтверждают мои опасения.

– Пожалуй, вы и меня заразите своим вечным страхом и подозрительностью! – воскликнула Лили. – Но довольно! Оставь этот вздор, Бруно! Мне надоело слышать его. Нам и без того есть о чем поговорить, мы так давно с тобой не виделись.

– В таком случае выслушай меня, моя дорогая, и отнесись к моим словам с полным доверием, – заговорил Бруно таким проникновенным и страстным тоном, что сердечко молодой девушки сильно забилось. Вмиг она стала серьезной и, затаив дыхание, внимала словам кузена. – Я люблю тебя, Лили, люблю так, как никто тебя не любит и не может любить. Выслушай меня, милая Лили. Я давно уже скрываю это чувство в моем сердце. Ты должна принадлежать мне. Только тогда я буду спокоен и счастлив. Мое счастье в твоих руках. От твоего решения зависит спокойствие всей моей жизни. Ни разу еще слово любви не было сказано между нами, но ты должна чувствовать, что не одна только братская привязанность влечет меня к тебе. Теперь настала минута услышать это из моих уст: я бесконечно люблю тебя, моя радость, ты для меня дороже жизни.

Бруно нежно обвил рукой тонкую талию Лили. Белокурая головка склонилась ему на плечо. Как пугливая птичка, ищущая защиты, трепетала она в страстных объятиях красивого молодого человека, который в эту минуту открывал ей свое сердце.

– Скажи, любишь ли ты меня тоже? Согласна ли быть моей навеки? – страстно шептал Бруно.

– Да, милый. Сердце мое давно уже принадлежит тебе, – призналась Лили, и крупные слезы катились по щекам ее – слезы любви и счастья. – Ах, Бруно, не сердись на меня за то, что я плачу, это от радости: ты опять со мной, ты любишь меня, мы навеки будем принадлежать друг другу… И в то же время мне больно, что нет у меня ни отца, ни матери, которые могли бы порадоваться моему счастью.

– Я очень любил твоих родителей, – серьезно сказал Бруно. – И мать, и графа, твоего отца. Как жаль, что они не дожили до этого светлого часа. Но я заменю их тебе, Лили. Моя любовь возместит тебе эту утрату, так и знай. Рука об руку пройдем мы свой жизненный путь. И перед нами открывается счастливое будущее, потому что мы любим друг друга.

– С тобой я готова хоть на край света, – призналась Лили, улыбаясь сквозь слезы и с бесконечной любовью и нежностью глядя на своего суженого. – О тебе одном мечтала я в часы уединения, к тебе стремилось мое сердце. Ты всегда был предметом моих сокровенных бесед с Марией, которая давно уже знает эту мою тайну…

Тут Лили вздрогнула и испуганно оглянулась по сторонам.

Было еще не поздно, но уже темнело, так как небо обложили тяжелые тучи.

– Ты ничего не слышал? – шепнула она молодому человеку. – Мне почудился шорох в кустах, совсем рядом.

– Я ничего не слышал, – ответил Бруно. – Верно, косуля пробежала или какой-нибудь зверек.

– Наверное, косуля, – успокаивала себя Лили.