– Именно в те минуты, когда она ласкова, она и пугает меня более всего. Прости, дорогая Лили, но я не могу не сказать тебе об этом, не могу не открыть тебе своего сердца. Раньше я принимала ее скрытую неприязнь только на свой счет, думала, что я ей противна. Поэтому и стремилась оставить замок, как бы ни тяжело мне было расстаться с тобой. Теперь же я смотрю на все это иначе.

– Просто тебе чудятся всякие страхи, милая Мари. Уж очень у тебя пылкое воображение. Но иди, пожалуй, домой. Вон и три дуба, и мне кажется, Бруно уже ждет меня.

– Да, вон кто-то стоит, прислонившись к одному из дубов. Это он, я узнаю его. Не буду мешать тебе, Лили. Я возвращаюсь в замок. Но почему, моя дорогая, так болит за тебя душа? Почему так тяжело расставаться с тобой?

– Полно, милая Мари, с тобой это не в первый раз случается, – успокаивала Лили свою молочную сестру. – На тебя довольно часто находит такое настроение. Посуди сама, ну что со мной может случиться? Иди лучше домой и ни о чем плохом не думай. Мерси, что проводила меня до этого славного местечка…

Порывисто обняла она свою молочную сестру и долго не отпускала рук, будто защищая ее от кого-то. Словно у нее пытались отнять ненаглядную Лили. Слезы блестели в ее больших, прекрасных глазах.

Лили нежно поцеловала ее, смеясь над напрасной тревогой верной подруги. Мария сделала над собой усилие, последний раз поцеловала Лили и, круто повернувшись, нехотя направилась к замку.

Девушки расстались.

Мария шла обратно к замку, и, несмотря на заверения молочной сестры, на душе ее было тревожно. Неизъяснимая тоска душила ее, сердце ныло. Она не в силах была преодолеть безотчетный страх за Лили. Тягостные предчувствия томили душу. Она отдала бы сейчас все на свете ради того, чтобы остаться с Лили.

Лили, не помня себя от радости, быстро поднялась на пригорок.

Бруно поспешил ей навстречу, нежно взял ее за руки и дружески пожал их, с любовью глядя в прелестное, любимое лицо.

– Наконец-то я снова вижу тебя, моя милая Лили, – произнес он. – Ты такая же свежая и веселая, как и раньше, ничуть не изменилась.

– Зато ты переменился, Бруно! – с удивлением воскликнула девушка, жадно всматриваясь в красивое возмужавшее лицо молодого человека. – Я с трудом тебя узнала.

– Немудрено. Мы с тобой давненько не виделись, пока я путешествовал. Целых полгода, – смеясь, ответил Бруно.

– Был ли ты у своей матери в Вене?

– Был и там. И привез тебе сердечный привет от нее.

– Очень благодарна ей за память. Ах, Бруно, у тебя такая добрая мать!

– Она стала совсем старенькой и очень не хотела отпускать меня. Но прежде всего давай о деле.

– Ах, вот оно что! – перебила его Лили. И состроила комично-важную гримаску. – Если бы не дело, ты не пришел бы сюда, так? Ну-ка, пообещай мне сию же минуту, что будешь, как прежде, бывать в замке. Ты слышишь?

– Я понимаю тебя, Лили, но тем не менее бывать в замке все-таки не смогу. Разве что по какому-нибудь исключительному случаю. А вот ты должна отправиться со мной в одно место, где я совершенно свободно и с особенным удовольствием смогу видеться с тобой в любую минуту. Вот тебе известие, которое я хотел сообщить: мама очень скучает одна и просит тебя подольше погостить у нее.

– Ах, это было бы замечательно, и я бы с удовольствием приняла приглашение. Но маман…

– Думаешь, она не позволит? Но отчего же? Ведь моя мама – кузина твоей покойной матушки и на сегодня – твоя единственная близкая родственница.

– Все это так, милый Бруно, но я боюсь…

– Ну, как бы там ни было, Лили, ты не можешь больше оставаться в замке, – с беспокойством сказал Бруно.