Уже ночью они приехали в город и остановились перед домом Гагена. Доктор был дома, и уже спустя минуту Бруно входил в его кабинет.

– Я привез вам нового пациента, доктор, – сказал он. – Причем тяжелобольного, близкого к смерти. Боюсь даже, как бы он по дороге не умер.

– Мы это сейчас узнаем. Где он?

Бруно открыл дверь, и слуга внес старика Вита в кабинет и положил его на софу. Гаген в изумлении уставился на него, но тут же догадался, в чем дело.

– Вы нашли дорогу к тем пещерам у моря? – спросил он. – И это, если не ошибаюсь, не кто иной, как старый Вит?

– Да, это он. Только вот жив ли он еще? Можем ли мы от него чего-нибудь добиться?

Гаген подошел к Виту и принялся его осматривать.

– Он пока жив, – сказал он. – Будем надеяться на лучшее. Предоставьте мне заботу о нем.

Бруно позвал слугу и велел перенести старика в отведенную Гагеном комнату, в ту самую, кстати, где некогда помещалась и больная Лили.

– Мне кажется, – сказал Бруно Гагену, когда они вышли из комнаты больного, – что лучше бы пока не распространяться об этой находке. Слугу с кучером я уже предупредил.

– Конечно. Это первое непременное условие, если мы хотим побыстрее достичь нашей цели, – согласился Гаген. – Надо надеяться, что старик останется жив. Это очень важно для нас. А теперь отдохните, вы очень устали. Надеюсь, в следующий раз, когда вы зайдете ко мне, я уже буду иметь возможность сказать вам, что наконец-то судьба наших врагов у нас в руках и решительная минута близка. А пока – прощайте.

XXV. ЛИЛИ И ГРАФИНЯ

Лили лишилась остатков мужества. Она уже ни на что не надеялась. Нескончаемая борьба за существование надломила ее. Она видела себя беззащитной перед той, которую давно стала считать своим смертельным врагом.

Все попытки освобождения оказались напрасными. Лили, как и была, осталась пленницей, зависящей от произвола своего тюремщика.

Однажды, когда она, тихо плача, стояла на коленях у своей постели, уткнув лицо в подушку, ей вдруг послышались приближающиеся шаги.

Это были графиня и капеллан замка.

– …Я вполне отвечаю за справедливость своих слов, – говорил капеллан графине. – Его светлость принял какое-то энергичное решение, и оно явно не в пользу его сына.

– Вы сами были в доме доктора Гагена? – спросила графиня.

– Нет, но мне удалось добыть некоторые сведения… В доме его светлости происходит опять что-то необычное, но что именно, узнать я не смог.

– С чего это вы взяли?

– Мне намекнул на это один из знакомых доктора Гагена, который его часто видит. Да я и сам нутром чувствую, что наступает решительная минута. Я, правда, не знаю, в чем состоит опасность, но Леону Брассару вряд ли стоит надеяться на примирение с отцом…

– Тс-с! – приложила графиня к губам палец. – В этой башне находится сумасшедшая из больницы Святой Марии.

– Вы хотите, графиня, чтобы я сопровождал вас?

– Да, конечно. Вы должны мне помочь победить упорство этой девушки, которая либо помешанная, либо обманщица. Я хочу наконец добраться до истины. Вы ведь, кажется, уже исповедовали ее.

– Да. Она много рассказывала о перенесенных несчастьях…

– Вот я и хочу иметь в этом деле полную ясность.

Увидев входящих, Лили поспешно вскочила, вытирая струившиеся по щекам слезы.

– Вы видите, девушка плакала, – сказала графиня капеллану. – Может быть, мы пришли как раз вовремя? Дитя мое, мы пришли, чтобы еще раз попытаться убедить тебя рассказать о себе всю правду, – ласково обратилась она теперь уже к Лили.