Асессор не стал спорить. Все это казалось ему странным и непостижимым. Он понимал, что переубедить рыбака не удастся.

Ветер между тем все усиливался, появились волны. Они с шумом ударялись о скалистый берег. Брызги взлетали высоко вверх, достигая остроконечного утеса, изрезанного трещинами, на темном фоне которого отчетливо выделялось что-то белое. Действительно, это нечто напоминало человеческую фигуру. Хотя молодой асессор уверен был в обратном.

Дикий и в то же время живописный береговой пейзаж, величие бушующего моря, таинственная, загадочная фигура на скале – все это производило на молодого человека странное, гнетущее впечатление.

– Если вы считаете, что это действительно человек или призрак старого Вита, то почему же до сих пор ни один из вас не попытался убедиться в этом? Почему никто не осмотрел это место? И почему белая фигура бывает видна именно перед бурей? – допытывался асессор.

А челнок в это время, подгоняемый крепнувшим ветром, быстро несся по волнам и покачивался из стороны в сторону.

– Но кто же может взобраться туда? – возражал Енс. – Ни один человек не доберется до того места ни по суше, ни с моря. Берег весь в скалах, трещинах и обрывах. Пройти туда никак невозможно. А морем – так ни одна лодчонка не сумеет пристать там: сплошные камни, чуть прикрытые водой. Нет, туда, где появляется старый Вит, человеку пробраться невозможно.

На скале все еще виднелась белая фигура.

Оба собеседника замолчали. Варбургская деревня была уже близко. Вскоре челнок причалил к берегу. С этого места не видно было утеса с белым призраком старого Вита.

В деревне, населенной преимущественно рыбаками и перевозчиками, царила воскресная тишина. Несколько рыбаков сидели на берегу, чиня свои развешенные для просушки сети.

Асессор ловко спрыгнул на песок. Енс еще раз поблагодарил его за щедрую плату и указал на дорогу, которая круто поднималась в гору и вела к лесу, а там уже через лес – к замку. Но молодой человек и сам отлично знал дорогу. Благодарно кивнув услужливому перевозчику, асессор стал быстро взбираться по горной тропинке.

Из-за горизонта быстро наползали тучи, заволакивали все небо. Жара стала еще удушливей.

Бруно снял шляпу и вытер пот со лба.

Был шестой час. Лили, как передал Губерт, обещала прийти в условленное место к семи часам. Значит, в его распоряжении еще около двух часов. До трех дубов, где назначена встреча, можно дойти менее чем за час. Остальное же время надо потратить на отдых.

Поднявшись до вершины, Бруно, не доходя до леса, решил устроить привал. Ему необходимо было отдохнуть и собраться с мыслями.

Как славно было наверху! Полной грудью вдыхал Бруно чистый горный воздух, любуясь превосходным морским пейзажем, открывающимся внизу. Подле самой дороги увидел он природную дерновую скамью, с удовольствием уселся на нее, положил рядом с собой шляпу и принялся мечтать о своей ненаглядной Лили, которую любил горячо и искренне. Сгорая от нетерпения признаться ей в этом и спросить, отвечает ли она взаимностью, он сейчас задавал себе вопрос: не сделать ли ему это сегодня же.

И вдруг над самым его ухом раздался тихий, почти безумный смех.

Бруно вздрогнул и резко обернулся. Эта неожиданная помеха вывела его из равновесия. Да и смех был очень уж неприятный.

– Это я, мой пригожий молодой господин, больше тут никого нет, – послышался тихий хриплый голос. – Я, Лина Трунц, деревенская нищая. Ах, милосердный Боже! Вся наша деревня нищенствует, мой господин, а я меж ними слыву за нищую. Стало быть, нищая из нищих… Ха-ха-ха! Хороша, значит. Что ж, не я первая, не я последняя… Хоть бы скорей пришел конец всей этой каторге.

Дряхлая, сгорбленная старушонка сидела на дороге в нескольких шагах от Бруно. Костлявые руки ее тряслись от старости. В одной она держала посох, другой прижимала к себе несколько собранных в лесу сухих веток.