Следующие несколько дней они вели себя до странности спокойно. Отец не обращал внимания на то, что я делал или говорил. Лонни, старшая, знала о проблемах родителей больше нас всех, но и она ничем не могла объяснить их молчание.

— Что-то тут не то, — только и отвечала она.

В субботу утром мы с Лонни и Сэмом сидели в пижамах за кухонным столом и ели кукурузные хлопья. По телевизору показывали мультики. Тут на кухню вошел отец.

— Сейчас будет семейное собрание.

Он велел нам пересесть на диван, а они с мамой уселись напротив.

— Я увольняюсь из ЭПНГ, — сказал отец. — Вашей маме лучше жить в городе, с другими соседями, а я хочу больше зарабатывать и учиться в колледже по вечерам.

Отец отставил кружку с кофе и улыбнулся маме, а она улыбнулась в ответ. Впервые за много лет они так держались друг с другом. Я подумал, что пока, судя по всему, избавляться от мамы он не собирается.

— Мы переезжаем в Альбукерке, — продолжал отец. — Я буду работать в большой страховой компании, продавать страховки. Компания находится в Небраске, называется «Вудман-страхование». Сегодня я подаю заявление об увольнении из ЭПНГ.

Но он же всегда говорил, что из ЭПНГ не уходят — если только на пенсию или на кладбище. И мне совсем не хотелось переезжать. Мне нравилась миссис Хименес и старшие мальчики в поселке. Я не хотел оказаться где-то новичком.

Когда отец в тот вечер вернулся домой, все было по-старому, даже обычный ужин из бамии, ростбифа и ледяного чая, так что, может, он и не подал никакого заявления.

Ночью я долго подслушивал у родителей под дверью.

— А что насчет парня, который сбросил с турбины тебе на голову кирпич? — спрашивала мама. — Ты его поймал?

— Нет. Наверняка один из тех ублюдков, которых я как-то поучил дисциплине. Черт, да с ними же нельзя по-другому!

— Все-таки хорошо, что мы уезжаем.

Еще кто-то хотел убить отца? Я и так волновался, что Джордж нас найдет, и следил за всеми, кто, как мне казалось, преследовал отца, чувствуя себя настоящим детективом. Я представлял себе Сан-Квентин, даже называл его «Кью», как отец. Я мечтал, что спасу отца от Джорджа, запрыгнув тому на спину, когда он соберется стрелять.

А еще воображал, как отговариваю отца убивать Клео.

— Тебя же поймают! Не надо. Скажи Джорджу, что передумал. Грязный старикашка того не стоит.

В день отъезда с Белен-Стейшн мама паковала посуду и помогала отцу грузить лампы, столы, диван, пианино и стулья в зеленый деревянный прицеп, прикрепленный к нашему «Рамблеру». Лонни, Сэм и я сложили свои пожитки в ящики и поставили в кузов.

Сосед работал у себя во дворе, но на нас не смотрел. Никто из поселка не пришел помочь нам собираться или просто сказать «до свидания».

Когда вещи были уже упакованы, я медленно прошелся по опустевшим комнатам.

— Все лучше, чем жить здесь, — сказала Лонни, стоя у меня за спиной. — Я уже устала от того, что маму все ненавидят. И отцу тут плохо. В большом городе столько всего интересного.

Возможно, она была права. Может, когда мы переедем, они перестанут ссориться.

Двое мексиканцев, которые жили в Белене и работали на отца, заглянули проститься с ним. Я их помнил по совместным охотничьим вылазкам. Они выбрались из грузовика и остановились подождать его. Старший, с морщинистым лицом, заговорил с Лонни и со мной:

— Прошлой осенью здоровенная медведица забрела к нам в лагерь вместе с медвежатами. У нас не было при себе ружей.

Он снял с головы соломенную шляпу и вытер ею лоб.