Что касается ушей, отец так и не сводил меня к специалисту. Правым ухом я слышу достаточно — и разговору конец. В школе не стали настаивать.

Но за моим зрением все-таки следили. Буквы по-прежнему разбегались передо мной, несмотря на новые очки, поэтому меня отправили в специальную клинику, где врачи провели еще обследования. Отцу сказали, что у меня дислексия — разновидность мозгового расстройства, приводящая к проблемам с чтением и письмом, и рекомендовали занятия, которые помогут натренировать мой мозг. Отец вышел из кабинета, не ответив ни слова. По дороге домой он сидел молча, но лицо его кривилось, а это означало, что он сильно злится. После маминой бамии, ростбифа и ледяного чая он велел мне пойти в гостиную и сесть на диван.

— Дислексия — это вежливое слово для тупости, — сказал он, сверля меня ледяным взглядом. — Я не собираюсь платить за то, чтобы тебя учили читать. Я могу читать хоть вверх ногами, хоть задом наперед, поэтому не надо мне говорить, что ты не можешь читать слева направо. Боже, я даже в школу не ходил, а выучился читать в четыре года!

Он поднялся с дивана и включил телевизор.

— Разговор окончен. Меня от тебя тошнит. Ты тупица, и твои уши и глаза тут ни при чем.

Неделю спустя он бросил на стол передо мной тест на уровень интеллекта, который выписал с курсов дистанционного обучения.

— Заполни прямо сейчас, — скомандовал он. — Это проще простого. Просто впиши нужное слово или цифру.

Он вложил мне в руку карандаш.

— Мне надо знать, насколько ты глупый.

Он нажал кнопку на кухонном таймере.

— Давай!

Решив большую часть задач, я с колотящимся сердцем протянул тест отцу. Он пролистал его, постоянно качая головой.

— Результаты у тебя даже ниже средних.

Он посмотрел на маму, которая мыла в раковине посуду.

— Ничего из него не выйдет.

Отец отбросил тест и вышел из кухни.

Все закружилось у меня перед глазами, и я почувствовал, что не могу дышать — как будто он со всей силы ударил меня в живот. Слушая, как отец включает телевизор, я поклялся себе, что буду учиться лучше всех в нашей семье и в моей школе — пускай и своим путем. Я пообещал, что когда-нибудь стану богатым и знаменитым и все пожалеют, что смеялись надо мной.

Теперь по вечерам я читал. Сначала при свете лампы, потом — с фонариком под одеялом, пока не засну. По утрам я часто просыпался, лежа головой на книге или журнале, страницы которых были примяты или надорваны. Специалист по чтению из клиники посоветовал мне читать с линейкой, чтобы глаза не отрывались от строки. Я читал медленно, но линейка помогала. Со временем я научился запоминать все до малейших деталей.

Помимо «Альбукерке Джорнал» я читал книги о приключениях из школьной библиотеки. Мне нравилось читать про людей, преодолевших серьезные проблемы и препятствия. Больше всего мне нравилась книги Хелен Келлер. У нее были куда большие трудности с головой, чем у меня, но она все-таки с ними справилась. Одноклассники больше не смеялись надо мной, потому что я помнил все, что они забыли, и знал больше них. Правда, с контрольными у меня по-прежнему не получалось — не хватало времени все закончить.

Лучше всего я себя чувствовал в одиночестве, когда бегал или читал книги, погружаясь в воображаемый мир, где был настоящим героем, и никто не мог посмеяться надо мной. Жители этого мира стали моими лучшими друзьями.

Глава 8

Мама вернулась к старой привычке ходить по соседям.