В клубе только и были они двое да еще Дженни‑Колокольчик, маленькая девушка‑эльф, свистящая в свистульку. Сейчас она сидела в углу и тихонько насвистывала монотонную простенькую мелодию, под которую у ее ног танцевал Лабби. Время от времени Дженни поглядывала на обоих мужчин. Штыря она знала, но разговаривать с ним ей не доводилось. Видела‑то она его здесь часто, поскольку бывала в клубе и в роли подавальщицы, и во время разных концертов, но когда Штырь приходил в клуб, Дженни предпочитала развлекать Лабби – хорек был явно без ума от бретонских танцевальных мелодий.

Мало кто чувствовал себя со Штырем легко. Хотя казалось, все в Граньтауне его знают, так же как и он знает каждого, друзьями Штыря можно было с уверенностью считать только Фаррела Дина и Берлин, а та большей частью работала у Диггеров или выступала с группой Джо До‑ди‑ди, исполнявшей старые блюзы.

Дженни часто думала: как странно, что Фаррел Дин и Штырь, видимо, помнят далекие‑далекие времена. Ее это удивляло не потому, что Фаррел Дин был чистокровным эльфом, а Штырь точно – человеком, и не таким уж старым, если можно судить по внешности; нет, Дженни недоумевала потому, что Штырь, казалось, помнил времена, пред шествовавшие возвращению Эльфлэнда, словно он жил в те дни, когда это случилось.

Она закончила гавот витиеватой гаммой, и Лабби свалился у ее ног, умоляюще устремив на нее глаза в ожидании продолжения. Фаррел Дин, глядя на них, улыбнулся.

– Кажется, мы только вчера оборудовали это местечко, – проговорил он.

– Не вчера, а много‑много вечеров тому назад, – поправил его Штырь.

Он кивнул, когда Фаррел Дин собрался снова наполнить его бокал. Янтарное вино, выдержанное в Граньтауне, но взращенное на виноградниках Эльфлэнда, заиграло в бокале. Они обменялись тостами, чокнулись, выпили и снова откинулись на спинки кресел. Фаррел Дин возился со своей трубкой. Вытряхнув пепел, он сосредоточенно нахмурился. Но табак тут же заалел, и он вставил трубку в рот.

– По городу бродит один из Чистокровок с револьвером, – сказал он, не выпуская изо рта трубки.

Штырь бросил на него внимательный взгляд.

– Настоящий револьвер, можешь не сомневаться, Штырь! Этот мерзавец уже и за Границей поупражнялся. Револьвер хранился у матушки Мондрейк, только кто‑то у нее вчера его свистнул. Она сама не знает, как это случилось, но вечером к ней наведывалась шайка Чистокровок.

– Кто тебе сказал? – спросил Штырь.

– Джон Колдшойн. Он забрел вчера вечером посмотреть группу «Волшебное безумие».

– Так! Есть сведения, у кого этот револьвер сейчас?

Фаррел Дин покачал головой.

– Но в городе неспокойно, и я думаю, надо ждать неприятностей.

Штырь встал и залпом допил вино.

– Кто ж так непочтительно хлещет вино эльфов? – заметил Фаррел Дин.

– Надо найти этот револьвер, – ответил Штырь. – Я бы не возражал, пусть эти шайки перестреляют друг друга, только стрельба, чего доброго, пойдет и дальше.

– Может, им охота просто поиграться, – высказал надежду Фаррел Дин. – Ты же знаешь этих ребят.

– Думаешь, все ограничится игрой? Фаррел Дин вздохнул.

– Не поручусь.

– И правильно! – Штырь резко свистнул, и Лабби, прервав танец, бросился к нему. – Спасибо тебе, Дженни, что развлекаешь малыша! – сказал Штырь Дженни. Колокольчик и вышел из клуба в сопровождении хорька.

Дженни даже глаза вытаращила, так ее удивило, что он знает, как ее зовут.

Фаррел Дин, оставшись за столом, положил на него трубку и до краев наполнил бокал.

«Досадно!» – думал он. Он дорого бы дал, чтобы не сообщать Штырю об этом револьвере.