Итак, продолжаем путь к северо-западной оконечности континента, питаемся фруктами, корешками и дня через два выходим к морю. Из-за собак пришлось к западу сильнее забрать и, знаете, попали из огня, да в полымя, как говорится. Та же пустынная местность. И есть нечего. Только вместо песка — камни. А нам, признаться, без разницы — что песок, что камни. Какая разница, если есть нечего? И посудина какая-то разбитая на берегу. И так уныло, да еще она тоску наводит. Пришлось ремешки, так сказать, подтянуть. Я и говорю помощнику: «Сегодня пищу уже все равно не найдем. Давайте спать. И силы сэкономим, и о еде меньше думать будем». Согласился он, конечно, и мы залезли на этот почти-корабль. Мало ли. Вдруг дождь. А на посудине этой единственное что осталось — кубрик и спасательный круг. Мы его на манер подушки приспособили и улеглись. Я с одной стороны, Балласт — с другой. Это еще ничего. Суворов, вон, Александр Васильевич, вообще на шинели спал и не жаловался.

А ночью как бабахнет! И молния через весь небосвод. Такой шторм поднялся! Я уж многого в жизни нагляделся, но такого, признаюсь, не видел! Волны, понимаете, с такой силой на берег накатили, что тот сместился и мы, как на салазках, прямо, так сказать, в пасть стихии. Что тут началось! То нас на гору поднимет с три дома величиной, то во впадину кинет. Балласт, бедняга, укачался. Да и я, признаться, держусь из последних сил. А вы знаете, молодой человек, что укачивает? Что действует на организм таким пагубным образом? Беспорядочная пляска волн перед глазами. А вы вместо этого возьмите да смотрите вместо волн, на что-нибудь неподвижное, лучше всего — на памятник или здание. Ну, а если так случилось, что рядом ни памятника, ни здания, можно и посчитать. Чтобы отвлечься. Тоже помогает. Вот и я что-то в этом роде Балласту посоветовал. А сам думаю: еще чуть-чуть и самому придется за арифметику браться. Памятников у нас там, как на зло, ни одного не оказалось. А тут еще молния как ударит прямо в море, недалеко! Вода, разве что не кипит. Вдобавок кораблик наш трещать начал. И вот подняло его еще раз, да вниз как ухнет! Одни щепки полетели! Хорошо — спасательный круг выручил. Не зря мы на нем спали! Вцепились. Ничего. Мокро, конечно, но вода зато теплая. Провисели так ночь на манер мотылей. Под утро стихия успокоилась, улеглась. Солнышко вышло. Гляжу, вокруг не море, а суп. Обломки везде плавают, а между ними кругляшки какие-то. Взял я один, осмотрел. И что бы это вы думали? Кочан морской жареной капусты! Видать, молния когда в море ударила, часть растений и поджарила. И ничего оказалась капуста. Вкусная. Пересоленная несколько от морской воды. Но для нас с Балластом после суток вынужденного голодания — даже деликатес, в некотором роде.

Да и морские купания, как я уже отмечал, располагают к аппетиту. Таким образом, непосредственная гибель от голода нам уже не угрожала. А там мы обломки подобрали и соорудили кое-какой плотик. Не бригантина, конечно. Ну, да ничего. Лишь бы на воде держался. Набрали капусты в дорогу, плывем.

Вдруг, гляжу, на воде красная стрелка какая-то. Я сперва подумал, что это с корабля что обронили. А затем смотрю, за ней другая, третья и в северном направлении скрываются за горизонтом. Тогда я понял. Гольфстрим. Теплое течение. Вы, молодой человек, наверняка слышали о Гольфстриме. Теплом течении, омывающем берега северной Европы, Азии и влияющем благотворным образом на тамошний климат. Оно на любой карте есть, вот такими же красными стрелочками отмечено. И тут, значит, плывем мы по этим стрелкам, как по указателям. Вернее, течение нас само несет в северную сторону. К родным берегам. Чуть в сторону относит, мы снова к стрелкам подгребаем. Так мы Новую Гвинею прошли, юг Азии миновали. За ними — Японию, а там и Курилы показались. И прибило нас, как по заказу, в самом что ни на есть Петропавловске-Камчатском.

А там нас уже ждали, конечно. Почитатели, родственники.