Я: – По содержанию моё, оформление – не моё, а как это к вам попало?

– На границе задержали.

Я (очень укоризненно): – На границе?! – (Качаю головой.) – Это ведь – для внутреннего употребления.

Он: – Вот именно!

Пауза, в обоюдном сокрушении. Я ведь ничего не знаю, ни о Страде, ни о ком, нельзя сделать ошибочного движения, фигуру тронешь – ходи.

Тогда пожилой, уже из кармана, изящно-украдчивым движением достаёт конверт и подаёт мне с превосходной любезностью:

– А это?

И – впились в меня четыре глаза! Да зрячий и я: почерк на конверте мой, и даже обратный адрес рязанский, ещё и лучше – значит не прятался. Но теперь надо быстро хватать фигуру, а то опять неестественно будет (или я – со многими послал?), называй сам:

– Как – у Витторио Страды?! вы – взяли?.. Боже мой, что вы наделали! Что вы наделали! Зачем же вы это сделали?

Пожилой (благородно): – Это – по нашим правилам. Ведь конверт был распечатан. Вот если бы он был запечатан – мы бы ни в коем случае не стали его открывать!

– А – что же?

– Мы бы сказали пассажиру: бросьте при нас в почтовый ящик…

(А из того почтового ящика труба идёт, конечно, к ним в заднюю комнату.)

– …Ну, а уж если распечатано – мы смотрим, и вот видим такое дело – от вас… Надо выяснить…

А я «Изложением» трясу:

– Скажите, а вот с этим материалом вы познакомились?

Пожилой, не так уверенно:

– Д-да.

– У вас там много людей работает? Мне бы хотелось, чтобы как можно больше с ним познакомились! чтобы вы были в курсе литературной жизни.

– Н-ну, не все у нас прочли, – всё-таки обнадёживает меня майор, значит похватывали!

– Так вот, – приступаю я к нему уже плотней. – Вы теперь понимаете, что делается? Происходит какая-то тёмная игра: какие-то мрачные силы продали мою вещь за границу. Теперь я пытаюсь остановить это проституирование нашей литературы…

– Почему проституирование?

– А как же? Произведение наше – продаётся, там искажается, а каким словом это назвать? – и мне не дают возражать! Я пишу в одну газету, в другую, обещают – и не печатают! Тогда я протестую в «Монд», сдаю письмо на почту, заказным с обратным уведомлением, – перехватывают…

– Откуда вы знаете, что перехватывают?

– Ну, если обратное уведомление за месяц не вернулось – что я должен думать?.. Надеялся на «Униту» – в «Уните» почему-то тоже нет. А теперь – мне понятно! теперь всё понятно… Что ж вы наделали?.. Кому ж вы на руку играете?..

Надо же им: тотчас разобраться, и это письмо дослать Витторио Страде с извинениями, чтобы те его успели напечатать.

Он ещё держится:

– Нет, простите, у нас правила…

Я (с лёгкостью, сочувствием, да просто как между советскими партийными людьми):

– Товарищи! Ну, я не хочу вас называть чиновниками, вы понимаете? Не хочу думать о вас так плохо. Ведь кроме своего служебного долга вы же граждане! нашего общества! Вы же не можете так относиться: вот это – моё дело, а что рядом – я не знаю? Ваши правила – да, хорошо, а – почтовые правила? Они – обязательны? Почему же письмо, отправленное по почтовым правилам, – не идёт? Хорошо, я не буду ссылаться на конституцию… Но по смыслу – если письмо выгодно для нашей страны, для нашей литературы, – почему было задерживать? Это же последняя тупость была…

– Ну, работы почты мы не можем касаться…

– Если вы граждане? Вы всё должны охватывать вокруг! Шло письмо против разбойников издателей – в итальянскую коммунистическую газету.