На этот раз не снилось ничего, даже призраков. Заснул, открыл глаза — утро, Степаныч возится на кухне, позвякивает посудой, даже напевает что-то. Я бодро встал:

— Степаныч, доброе утро!

— Пока да, пусть и день таким будет… Встал? Идем завтракать, да барышню свою буди.

Лида проснулась хмурая, депрессивная. Понять это можно, а вот объяснить ей в таком состоянии наше со Степанычем решение… это оказалось задачей невыполнимой. За общим завтраком я сказал:

— Ну, Степаныч, я все обдумал, и готов согласиться. Надо начинать новую жизнь, ты это верно сказал. Когда ехать, это понятно, чем быстрее, тем лучше. А куда?

Степаныч кивнул, жуя.

— Ехать не близко. Это город Уфа, южный Урал. Там у меня знакомый, мой ученик. Тренирует боксеров. Записку я ему напишу, сработает. Ну, а все прочее… Придется начинать с нуля. Ну, почти.

Я перевел взгляд на Лиду.

— Вот такие дела. Я решил, предлагаю тебе со мной. Поедешь? Дело, конечно, рисковое. Но здесь, ты видишь, что творится, и это только начало. Я…

— Нет, Сережа, — сказала Лида. — У тебя и там будет начало, и дальше ничего хорошего не будет. Тебя если не убьют в ваших бандитских разборках, то обязательно убьют в этих… как они… бои эти ваши дурацкие без правил. Или калекой останешься на всю жизнь. И мне так жить? Тебя оплакивать? Хоронить каждый день?.. Нет уж, лучше я один раз переживу разлуку, это легче!

Она говорила это едко, стараясь уязвить меня, я это ощущал — и в то же время как будто она хотела, чтобы я ее переубедил, начал клясться, умолять, вставать на колени… Может, не так буквально, но в этом направлении, точно. Женская душа жаждет и владеть мужиком и подчиняться ему — мужскому разуму это понят вообще сложно, и уж тем более сейчас у меня не было времени на разгадки психологических парадоксов. Не хочет? Не надо.

— Ладно, — равнодушно сказал я. — Нет — значит, нет. Так, Степаныч, объясни-ка, к кому там обращаться. Ты вообще там был?

— Был пару раз. Это секция на стадионе «Труд». Кстати, от жэдэ вокзала недалеко, пешком можно дойти… Ну, это детали, а по существу…

По существу, Степаныч взял лист бумаги, где-то раздобыл древнюю чернильную ручку, только приготовился писать…

И раздался звонок в дверь.

Мы обалдело уставились друг на друга. Лида застыла. Ну и кто это может быть?!

Все наши предположения рассеял веселый громкий голос из-за двери:

— Эй, братва, открывай, свои!

— Танк! — облегченно воскликнул Степаныч. — Ну, конечно… А я-то, старый дурак, думаю: кто там?! Кто еще может быть, кроме него!..

Танк ввалился, такой довольный, словно сто баксов нашел, и я на миг позавидовал простоте его душевного устройства. Всего на миг! — нет, все-таки моя судьба есть моя судьба, она, конечно, так странно сложилась, как ни у кого на свете, но значит, так тому и быть, и жить мне в этой шкуре, и ни на что ее не променять.

Танк так хитро и замысловато взглянул на меня, что я невольно улыбнулся: пришел с сюрпризом.

— Что, брат, — заговорил он загадочным тоном, — распростился уже со своей тачкой?..

Долго держать секрет он был не в состоянии.

— Ну, теперь, похоже, нет… — улыбаясь, сказал я. — Жду возвращения!

— Ладно уж, — засмеялся и он, — так и быть. Лови, братан!

И бросил мне ключи, я их поймал на лету.

— На базе был?! — сразу спросил про свое Степаныч.

— Был.

— Ну как там?

— Сейчас расскажу.