Я глянул — там текст: «Отсюда в офис». Вскинул взгляд, встретил взгляд Вадима Антоновича. Тот едва заметно кивнул. Я моргнул в ответ, встал, пошел на выход.

На ходу заметил, как зло и внимательно следит за мной Бомбер. «Ну смотри, смотри, — подумал я про себя. — Злостью не подавись, если ты хочешь всерьез по линии профиком двигаться дальше, то надо бы понимать банальные вещи про трешток. Хотя… А хоть бы и подавишься, так хрен с тобой!»

И тут меня внезапно осенило.

— Пацаны, — сказал я своим, — идите пока к машине, можете завести, — я сунул ключи Юре. — А я в сортир, отлить надо.

И неторопливо зашагал по фойе, озираясь. Ага, вот он, туалет.

Я зашел в мужской отсек. Никого. Отлично!

Усмехаясь, подошел к кабинкам, развернулся, ожидая. Секунд через пять резко скрипнула дверь.

Бомбер увидел мою ухмылку и готовность к драке, замер на миг. Однако драться я не собирался, по крайней мере, пока. Попытался человеку доступно объяснить, чтобы он затем фокусы не выкинул.

— Дружище, я не только спортсмен, но и организатор, и тебе надо бы понять, что вот такие словесные пикировки обязательны. Чем больше разговариваешь, тем больше получа…

Договорить мне не дали и Бомбер чуть послушав мой монолог, послал меня куда подальше, сжимая кулаки.

— Ты за базаром следи, пикировки, бл*! Или мне тебя прямо тут оприходывать.

Я медленно набрал воздух в легкие, выдохнул гулко.

— Я на личное не переходил, повторю, но если будешь продолжать в том же духе, тон сменю. Потому что я не только организатор, но и спорстмен. Понятно?

Рожу Бомберу перекосило:

— Слышь, ты… — он сделал шаг вперед.

— Слышу, не глухой, — я не отступил. — Прямо здесь будем биться или за бабки может на ринге? Я так-то бесплатно не дерусь.

— Да я тебя хоть где урою, петушара!

Я не оскорбился, но сказал веско:

— Все может быть. Но и ты сыграешь в дружбу с унитазом. Смотри! Какой тебе тогда турнир?.. В Москву поедешь в инвалидном кресле.

Он был хотя и вспыльчивый, но все же соображал. Вмиг прикинув расклады, конечно, понял, что сейчас цепляться смысла нет, без гонорара останется. Да и вправду, поломаться здесь об унитазы с писсуарами, хотя бы и побив меня — раз плюнуть, а он ведь сюда прибыл побеждать и никак иначе.

— По таким местам только парашники бьются вроде тебя, — процедил он. — А я тебя зашел предупредить. Я тебя урою, понял? Даже если турнирная сетка мимо проедет. Вызову на бой, поменяемся парами! Откажешься — пусть все видят, какое бздо у них тут воняет. А выйдешь — гроб заказывай.

— Поживем — увидим, — спокойно ответил я. — Но ты братец как раз на личное…

Я хотел еще пару слов добавить, но вновь дверь резко скрипнула, влетел весьма встревоженный Аркадий Львович.

— Паша! — бросился он к подопечному. — Ты… Я тебе что говорил? Сколько раз говорил?!

Аж по имени назвал.

— Да нормально все, — ощерился Паша-Бомбер. — Так, побазарили по жизни, чтобы человеку яснее стало.

— Пошли, пошли! Со мной потолкуешь.

— Он у вас сильно нервный, Аркадий Львович, — не преминул вклеить я. — Вы бы ему успокоительное дали. Бром, что ли. А то к невропатологу…

— Я, молодой человек, вам настоятельно советую побеспокоиться о собственном здоровье. У вас есть очень ненулевые шансы его утратить! Говорю это вам как старший… как доброжелатель, если угодно.