Далеко внизу финальная волна врезалась в шилтрон. На этот раз формация растворилась в группе дерущихся солдат, взломав построение импульсом проклятых казуаров. Выстрелы стали реже, битва теперь превратилось кровавым месивом из взмахов секир и редких огненных шаров от Рори и Женевьевы. В центре сэр Колдер и Ротерем стояли над кучей раненых солдат, убивая всех желающих со ужасающей эффективностью. Но их было слишком мало, а погонщиков много. Им нужна была помощь.

Флетчер убрал свои пистолеты и вынул хопеш, направив его вниз на врага.

— Снова! — закричал он, и Игнатус бросился в финальную атаку. Они врезались в спины всадников, отправив полдюжины гоблинов в полет. Перед Флетчером предстала картина наполненная сражающимися мужчинами, парирующими и бьющими, размахивания дубинок, которые держали серые конечности над лицами с крючковатыми носами, лягания казуаров с диким остервенением.

Затем он наклонился и ударил через плечо Игнатуса, прирезав гоблина через рот. Существо отступило, и Флетчер потерял меч в ближнем бою, не сумев вытащить клинок из черепа. Взрыв стрельбы наполовину оглушил его, и дым заставлял жмуриться, когда он охватил лицо.

Они несли потери. Несколько Лис, всё ещё стояли пошатываясь от измождения, в то время как всё больше и больше раненых вываливались из хрупкого кольца защитников. Теперь было ещё меньше выстрелов — не было времени перезарядить, под прессингом одержимой орда существ.

Эльф закричал перед ним, копье было воткнуто ему в живот рычащим гоблином. Это была Далия, её лицо было бледным от шока. Без оружия, Флетчер мог только ругаться и стрелять молнией в спину врагам, убивая их в испепеляющем крике, пока Далия отползала по покрытой кровью траве в безопасность под мечами Ротерема и сэра Колдера.

Боль. Такая сильная, что Флетчер не мог в это поверить. Игнатус рухнул под ними, отправив тело Мейсона над Флетчером, когда они упали в окровавленную траву. Копье, которое держал ликующий гоблин, было погружено глубоко в шее Игнатуса. Хвост Игнатуса метнулся вокруг и почти обезглавил его своим шипом, но урон был нанесен. Дрейк рухнул — слишком много боли для него.

— Флетчер! — закричала Женевьева, и он отпрыгнул в сторону в самый последний момент, когда дубина, разминувшись с его головой, с глухим звуком грохнулась в траву. Мейсон из последних сил схватился за ногу гоблина. Это дало Флетчеру время, чтобы поднять с земли выроненную Далией секиру и ударить гоблина в живот.

Он обрушился на него сверху, придавив к земле, словно из ниоткуда, копьё нанесло удар снизу, поцарапав щёку и едва не попав в глаз. Флетчер почувствовал горячий поток крови на лице, увидел, как гоблин снова поднял копье. Его руки были прижаты. Не было времени.

Когда пронеслось коричневое, пушистое пятно, гоблин схватился за горло, пытаясь закрыть рану, внезапно появившуюся там. Звуки трелей прорезали шум битвы — и внезапно повсюду появились гремлины.

Они ехали на своих кроликообразных марах, улюлюкая, когда рассекали своими кинжалами открытые лодыжки гоблинов, разрывая сухожилия и вскрывая артерии с ужасной эффективностью. Ядовитые дротики летели от всадников по краям, посылая казуар и гоблинов кувыркаться и биться в судорогах, когда токсины начинали действовать.

— Не трогать гремлинов! — на последнем дыхании крикнул Флетчер, раздавленным под тяжестью Мейсона и мертвого гоблина. Он отбросил их в сторону и пошатываясь встал на ноги. Боль сжала его голову, ослепив для бурлящей вокруг битвы. Его руки нащупали древко копья в шее Игнатуса, и он вытащил его. На мгновение на него набросились черные волны тошноты, агония дрейка, как крик в его голове, когда он чертил заклинание исцеления.