-  Про разбой забудь, - мельник вновь стал серьезным. - Верная дорога на плаху. А бродяжить - зима на носу. Замерзнешь в поле, и вся недолга. Батрачить… По селам сорванцов вроде тебя пруд пруди. Зачем чужого кормить, когда своих навалом? Знаешь, иди-ка ты лучше в город.

    -  В город?! - Вит не поверил своим ушам.

    -  В город, в город. В наш славный город Хенинг. Благо рядом. Был там у меня знакомец, пекарь Латран. Выручил я его однажды. Крепко выручил. К нему пойдешь. В подмастерья проситься. Скажешь: от мельника Штефана из Запруд. Латран не откажет. Понял?

    Вит боялся оторвать глаза от половиц:

    -  Что вы, дядя Штефан! Меня ж стража ловит! Нельзя мне в город!..

    -  Вот ведь курья башка! - даже удивился мельник. - Да кто из них тебя запомнил? Еще в городе всякую полову искать… На улице встретят, нос к носу: мимо пройдут. В Запруды к нам, может, разок нагрянут, коли не поленятся. Дошло?

    -  Ага, дядя Штефан! - просиял парнишка. Обжег мельника благодарным взглядом. - Спасибочки! Я вам теперь по гроб жизни…

    -  Ты мне и так по гроб, - сурово оборвал его Штефан. - Сперва до города доберись, Латрана найди. Пекарня его в квартале Булочников. Там спросишь… Да гляди, у кого спрашивать! Шантрапа враз обманет, облапошит и без штанов оставит. К господам тоже не суйся. Ищи человека мастерового. Люди серьезные, не соврут и гонор тешить не станут. Покажут где.

    -  Я найду, дядя Штефан! Я…

    -  Кончай орать. Повтори, чего запомнил.

    Вит честно повторил. Мельник слушал вполуха: и так ясно, правильно повторяет. Глядишь, Латран попомнит услугу, приютит мальца. Парнишка работящий, старательный, в тягость не будет.

    -  Ну что ж, время. Пошли. Одежку соберем, харчей. С мамкой попрощаешься, - кряхтя и вдруг сильно постарев, мельник поднялся с кровати.

    Об убитом мытаре Штефан ни разу не помянул.

    Будто не было ничего.

    XIII

    С мамкой вроде как простился. По сей час в груди щемит. Будто взял кто, зажал сердце меж дверными створками, а потом налег от души. Посидел рядом, за руку подержал. Поглядел на лицо мамкино измученное: лоб складками, губа насквозь прокушена. Дядька Штефан сказал: били - молчала. Ни всхлипа. Одеяло подоткнул, чтоб теплее. Будить раздумал. Пусть отсыпается, сил набирается. Когда уходил, чуть не заплакал. Но сдержался. Эх, поймать бы гада, который мамку лупцевал, - и тоже кнутом, кнутом! Или как мытаря…

    Вит сам испугался крамольных мыслей. Что - «как мытаря»?! Не убивал он никого! Однако закрадывались сомнения. Отчего-то ж мытарь помер! Может, действительно, когда вырывался, в горячке? Нож у кого-нибудь выхватил…

    Плохо помнилось: что да как. Мало ли… Или сами стражники мытаря порешили, а на пастуха свалили?!

    -  …за Жюстину будь спокоен, - напутствовал Штефан, тихо, чтоб не скрипнула, открывая заднюю калитку. - Выходим. Сколько раз она и мне, и батьке-покойнику спину правила. Отварами пользовала. И вообще… Видать, наш черед настал. Ну, с Богом. Скоро светать начнет, а тебе бы затемно от села убраться. Подальше.

    Светать еще и не думало, но небо на востоке осыпалось пеплом. Прав Штефан: пора.

    -  Не поминайте лихом! Пошел я…

    -  Удачи!

    Места вокруг поначалу тянулись знакомые. Вит безошибочно узнавал их даже в серой мгле. За пригорком - излучина Вешенки.