|
Поразмыслив, Соломин сказал, что надеется избавить камчадалов от засилья местных торгашей. — Меховой аукцион будет проводиться честно! Блинов не очень-то деликатно махнул рукою: — Был тут один такой. Так же вот рассуждал. — И что с ним потом стало? — Да ничего особенного. С ума сошел. Когда его увозили на материк, он за каждый забор цеплялся, кричал и клялся, что он этого дела так не оставит.... Матросы его, сердешного, от Камчатки вместе с доской отклеили. С тем и уехал! — А где он сейчас? Вылечился? — Сейчас в Петербурге. Тайный советник. Департаментом государственных доходов ведает... Такому-то чего не жить? Это смешно, — сказал Соломин, не улыбнувшись. Словно почуяв, что начальник решил взяться за дело, урядник Мишка Сотенный явился сдать ему эти дела. Соломин ожидал встретить ражего дядьку с бородой до пупа и шевронами за выслугу лет до самого локтя, а перед ним предстал бойкий казак лет тридцати со смышленым лицом. Соломин решил сразу поставить его на место: — Ты где шлялся эти дни, не являясь ко мне? Не робея, казак объяснил, что, пока держится твердый снежный наст, он на собаках смотался к Охотскому морю — до деревни Явино, где недавно пропал почтальон. — Упряжка вернулась, а нарты пустые, был человек, и нет человека. Приходи, кума, любоваться! Помня о притязаниях уездного врача Трушина на пост начальника Камчатки и зная, что в Петропавловске немало противников урядника, Соломин сменил гнев на милость: — Ну, садись, узурпатор окаянный. Сейчас я «мокко» заварю. Ты когда-нибудь «мокко» пил? — А как же! — последовал ответ. —Где? — Конешно... в Сингапуре. Бывал и в Японии, — сказал Мишка. — Жить, не спорю, и там можно. Но больно уж комары у них дикие. Летают, стервы, понизу и, ровно гадюки, хватают за ноги. Жрут так, что ажно слыхать, как они чавкают... Пришлось удивиться и признать, что урядник человек бывалый. Во рту его, поражая воображение, сверкал золотой зуб. — Это мне в Шанхае вставляли, — похвастал он. Помимо золота во рту, он имел на груди «Георгия». — А за крестом ты куда ездил? — Это мне за китайцев дали. Слыхали, чай, о «боксерах»? Они несколько ден подряд Благовещенск из-за Амура пушками обстреливали... Вот с ними и дрался. — Не «боксеры» ли тебе и зуб выставили? — Наш выставил... хорунжий. Я сапоги с вечера забыл наярить, а он заметил. Кэ-эк врежет! Ажно вся конюшня ходуном заходила. «Сапоги, доложил он мне, надобно чистить с вечера, чтобы утром надевать их на свежую голову...» Знакомство состоялось, пора приступать к делу. — Дай ключ от сейфа, — велел Соломин. Урядник, звякнув шашкою, поскоблил в затылке. — Помню, что таскал его на груди, вроде гайтана божьего. На ключ, можно сказать, молился. А его не стало. — Неужели посеял? — А хучь убейте, выходит, что посеял... Общими усилиями отодвинули несгораемый шкаф, надеясь, что с помощью отвертки удастся отвинтить заднюю стенку. Но сейф оказался монолитен. — Слесарь в городе сыщется? — Да мы уж всяко! — отвечал урядник. — Ковыряли гвоздем и шилом — не открывается. Правда, один способ я знаю. Способ уже проверенный. У нас в казачьей дивизии, когда казначей запил, тоже ключ от сейфа потеряли. |
