|
Один бобрик, два бобрика. Ну, лисицку какую... все тихо! А кассю открою вам ногтем. Это ведь не касся, а чистому смех, как говорят в Балаклаве. Я зе визу, тут замок Брамма, с ним и котенок лапкою справится. Когда разбогатеете, — дал он совет Соломину, — покупайте кассю только системы инзенера Мильнера... Вот касся так касся! Дазе открывать невыгодно. — Не понял, — сказал Соломин. Папа-Попадаки пояснил неучу, что для открытия мильнеровских сейфов одного лишь инструмента требуется 16 пудов, следовательно, без двух помощников в таком деле не обойтись, а с ними надо делиться и содержимым кассы. — Дазе дом трясется, когда открываес кассю системы инзенера Мильнера... Позалуста! — вдруг сказал Папа-Попадаки. Раздался мелодичный звон, и дверца сейфа открылась, обнажая пачки казенных денег, поверх которых — верно! — лежал и ключ. Когда и как Папа-Попадаки открыл несгораемый шкаф, Соломин даже не успел заметить, — это была работа маэстро. — Так можно мне ясак посмотреть? — спросил он. — Нельзя, — остался непреклонен Соломин. Пала-Попадаки резко захлопнул сейф. — Тогда зывите без денег, — сказал он, уходя. «Жулье какое-то», — решил Соломин... Судя по всему, Папа-Попадаки наслоился на камчатскую историю как стихийное явление XX века, как продукт хищного афоризма мелкой и неразборчивой буржуазии, — таких типов Камчатка раньше не знала. Это было нечто новенькое. Вообще-то Блинов прав: за кажущейся притихлостью царила подпольная суета сует. Между обывательских домов Петропавловска шныряли наезжие иностранцы, чающие купить пушнины из-под полы еще до открытия аукциона. Соломин в эти дни случайно повстречал и того американца, с которым плыл на «Сунгари». — Вам удалось поживиться мехом? — Никак! — удрученно ответил тот. — Я не думал, что это так сложно... Ведь у нас в Америке о Камчатке ходят легенды, будто здесь лисицами и соболями выстланы мостовью. Очевидно, янки был в этом деле новичком. — Вы разве приехали сюда не от фирмы? — Какая там фирма! Я небогатый служащий из скромного офиса. Всю жизнь моя жена мечтала о хорошей шубе, какие носят богатые дамы. Мы подсчитали, что даже с поездкой сюда шуба обойдется нам в сорок раз дешевле, нежели мы стали бы покупать ее у себя дома... Соломин потрепал американца по плечу: — У вашей жены будет шуба. Отличная шуба! — И скоро? — Я немножко еще придержу открытие аукциона... Ему до сих пор многое было неясно в механике аукционной продажи. Он понимал, что тут не все чисто, но не мог разобраться, где кончается торговля и начинается открытый грабеж. Ведь если вдуматься, прибыль от продажи пушнины должна обогатить местных трапперов и охотников-инородцев. Именно они поставляют столицам мира нежно-искристую, легчайшую красоту манто, горжеток, палантинов, муфт и боа, украшающих женщин лучше всяких драгоценностей... Близость предстоящего аукциона уже настраивала Петропавловск на праздничный лад. Мишка Сотенный тоже потирал руки. — Вот когда мы выпьем! — говорил урядник. — С кем же, Миша, пить собираешься? — У меня дружок есть — траппер Сашка Исполатов, что охотничает за рекой Камчаткой. Вот увидите — он больше всех привезет мехов. Сдаст в казну — и тут мы с ним закуролесим... Соломин попросил урядника подсказать ему, как удобнее обойти спекулянтов при аукционе, но Сотенный сказал: — Я ведь с купцами не вожусь. |
