-  Пусти, будь ты проклят! - закричала Матильда и бросилась на меня, как тигрица.

    Грязная, растрепанная, с окровавленными руками, моя страстная подруга, теперь напоминала фурию, богиню мщения. Она, старалась попасть мне в глаза ногтями, скалила зубы, визжала от ненависти. Я растерялся, не зная что предпринять. Казалось, что удержать ее от самоубийства уже невозможно. И тогда я не придумал ничего лучшего, как ударить ее в солнечное сплетение. Только тогда Матильда сникла и опустилась на землю, ловя раскрытым ртом воздух. Пока она не пришла в себя, я схватил ее под колени, поднял, перекинул через плечо и побежал к бане. Она больше не сопротивлялась. Только когда я положил ее на лавку в предбаннике, прошептала с настоящим отчаяньем:

    -  Если бы ты знал, что наделал!

    Говорить с ней в тот момент было бесполезно. Да, я не чувствовал себя готовым к долгим прочувственным беседам. Перед глазами стояло страшное зрелище, а желудок сжимался в рвотных позывах.

    Матильда постепенно приходила в себя, но продолжала смотреть бессмысленными глазами. Я не знал, что с ней дальше делать. В бане не было ничего подходящего, чем ее можно связать. Оставлять же ее одну, без присмотра я просто не решался. Оставалось одно, нести ее в таком виде в дом, и там запереть.

    Пока я думал, как поступить, Матильда неожиданно села на лавке и с испугом посмотрела на меня. Потом увидела свои исцарапанные руки, грязь на теле, вскочила на ноги и закричала:

    -  Что ты со мной сделал?

    -  Кажется, спас тебе жизнь, - ответил я. - Ты помнишь, что с тобой случилось?

    -  Ты меня бил? - не слушая, спросила она.

    -  Бил, - признался я. - Как ты себя чувствуешь?

    -  И ты еще спрашиваешь?! Посему я вся в грязи?

    -  Я тебя просил не пить вино? Ты не послушалась, вот теперь и пожинай плоды! В нем была отрава, ты временно сошла с ума и едва не погибла!

    Матильда недоуменно осмотрелась и спросила:

    -  А почему я голая?

    -  Разделась, чтобы пойти к возлюбленному, - с облегчением ответил я. Кажется, дурман у нее выветрился, но я все равно был настороже.

    -  Ты можешь толком объяснить, что случилось? - жалобно попросила она. - Я совершенно ничего не понимаю!

    Я коротко рассказал о ее недавних «глюках» и подвигах, показал свое расцарапанное лицо. Под конец рассказа, сделал вывод:

    -  В вине, скорее всего, было наркотическое вещество, тебе стало казаться, что здесь какой-то необыкновенный мужчина, за которым ты рвалась пойти куда угодно. В конце двора для таких как мы с тобой дорогих гостей специально приготовлена яма-ловушка. Мне показалось, что там не меньше десятка трупов, - добавил я.

    -  Это ужасно, то, что ты говоришь, - сжимаясь на лавке в комок, воскликнула Матильда. - Какому извергу могло такое придти в голову?

    -  Понятия не имею, - задумчиво ответил я. - Самое удивительное, было даже не то, как подействовало вино, а то, что ты рвалась именно в ловушку. Я не представляю, как такое можно сделать. Ладно, общее опьянение, потеря памяти. Здесь же все много сложнее.

    -  А что это был за человек, который меня, как ты говоришь, звал за собой?

    -  Ты его описала как идеального героя-любовника, этакий ласковый, добрый кумир, - объяснил я, но Матильда не очень поняла, что я имею в виду, такие понятия еще не были в обиходе.