Пока я от лампадки зажигал свечу, старуха своим плачем завела девушку, и они начали рыдать вдвоем. Матильде это не понравилось, она отошла к окну и смотрела во двор.

    -  Ты будь осторожнее, - попросил я, - мало ли что им придет в голову. Если что - стреляй.

    Матильда согласно кивнула, и я спустился вниз. Здесь было душно, пахло затхлостью, сыростью и древесным грибком. Подполье оказалось небольшое, но любопытное. Главной его достопримечательностью была запертая на замок дверка, врезанная в фундамент, она вела, скорее всего, за пределы строения.

    -  Ну, что там? - спросила сверху Матильда.

    -  Похоже, здесь подземный ход, - ответил я. - Только вход в него заперт, а мне нечем открыть замок.

    Замок на дверке был простой, но мощный, сломать или отпереть его без инструментов было нереально. Я посветил свечой по углам, надеясь найти что-нибудь вроде трубы или лома. Там ничего подходящего не оказалось.

    -  Посмотри, может быть, ключ лежит на притолоке, - посоветовала Матильда, заглядывая в люк.

    Совет был дельный, и я обшарил притолоку. На ней нашлись кремень и трут, но ключа не оказалось. Пришлось оставить мысль выбраться из дома через подземный лаз. Я выбрался наружу, и мы устроили «военный совет».

    -  У нас достаточно оружия, откроем дверь, и подождем, когда они войдут, - предложил я, - и я стразу стреляю из мушкетона…

    -  Не знаю, делай как лучше, я в войне ничего не понимаю, - честно признался второй участник совещания.

    Я пытался казаться уверенным в себе, но понимал, что не знаю, что делать дальше. Трудно воевать непонятно с кем. Противников могла быть слишком много для четырех выстрелов, которыми мы располагали. Они могли быть лучше нас вооружены, да и сам дом был слишком загадочен. Короче говоря, я строил ни на чем не основанные предположения, и не знал на что решиться.

    Все это время обе наши «пленницы» продолжали, что называется, «выть», действуя на нервы и так достаточно напряженные. Я попробовал на них прикрикнуть, но только зря напугал. Они со страху завопили так, что у меня заныли зубы. Сражаться в таких условиях было совершенно невозможно.

    -  Ладно, открываем двери, - все-таки решил я. - Отодвинь засовы и сразу беги в зал.

    Матильда кивнула и подошла к дверям. Я встал в метре от двери и почти упер в нее дуло мушкетона. Он был заряжен мощным пороховым зарядом, четырьмя пулями и тому, кто окажется на траектории выстрела, должно было очень не повезти.

    -  Готово, отпирай! - тихо скомандовал я. Француженка начала отодвигать первый засов, но его заело и у нее ничего не получилось. Как обычно делают многие женщины, когда что-то заедает, она сразу начала стенать и пытаться плечом выставить дверь.

    Пришлось мне приставить ружье к стене и разбираться с запорами самому. Вчера засов задвинулся легко теперь же его почему-то заклинило. Я попробовал сдвинуть второй засов, но и он оказался зажат. Стало понятно, что дверь специально перекосили снаружи, чтобы мы не смогли выйти. Это давало хоть какую-то информацию о наших противниках. Они пытались заставить нас остаться внутри.

    Такая тактика показалась мне достаточно странной. На первом этаже были довольно большие окна, и, при нужде, можно было вылезти наружу через них. Одно из окон я уже открывал вчера, когда готовил выход на всякий пожарный случай, Впрочем, вылезать через окно днем я не собирался, если нас снаружи ждет засада, то мы бы оказались отличной мишенью.

    -  Они нас заперли снаружи, - объяснил я Матильде, - значит, боятся, что мы выйдем.