Я сделал первый прыжок, удачно, но во второй прокрут скакалка ударила по ногам. Блин… за спиной тотчас раздался хохот. Смейтесь, смейтесь. Я размял кисти, вдохнул и выдохнул через нос, стараясь не обращать внимания на вновь посыпавшиеся подколы боксеров, носящихся по залу приставным шагом, как стадо баранов на выпасе.

Ну, с богом — я запустил по новой попытку. Григорий Семенович не смотрел на меня, но я знал, что он прекрасно видит буквально всё, что происходит в зале.

Переброс скакалки. Подскок.

Скакалка свободно прошла круг второй, третий, четвертый раз… сохраняя темп, я начал прыгать, наблюдая за собственной техникой в зеркале. За спиной как-то сразу притихли. И теперь уже с любопытством смотрели на меня.

А на это что скажете?

Я подпрыгнул чуть выше, крутанул кистью рукоять сильнее и сделал два двойных прыжка подряд. Чуть не сбился, поэтому третий прыжок пришлось отменять.

— Ого! — удивленно прокомментировали боксеры, которые уже сменили приставной шаг на ходьбу.

«Ого» будет сейчас. Я продолжал прыгать, видя через отражение в зеркале, как за мной с любопытством наблюдает тренер. И решил рискнуть. Выбросил пятку правой ноги вперед, перенося вес на левую ногу, и начал одно из самых сложных упражнений со скакалкой — «пятка-носок». В зеркале я видел, что за мной наблюдает не только тренер, но и боксеры, те даже остановились, прекращая разминку. Увы, у меня начали забиваться икры, и пришлось отменять планы показать нечто еще более сложное. Я остановился и развернулся, пожимая плечами — мол, сами мы не местные, не из боксерского зала, но кое-что у нас тоже получается.

Боксеры стояли с открытыми ртами — вот так новичок, ну и ботан! Тренер задумчиво гладил подбородок пальцами.

— Чего встали, работаем! Ходьба с хлопками, два круга.

Пацаны, оглядываясь с любопытством, приступили к упражнению, высоко поднимая ноги. Тренер подошел ко мне.

— А ты точно шахматист? Где так лихо работать на скакалке научился?

— Папа гонял, на заднем дворе, — я дружелюбно улыбнулся. — Григорий Семенович! Разрешите в парах постоять?

— Голеностоп разминаем, — на секунду отвлекся тренер, свистнул и вернул на меня взгляд с прищуром. — А в парах ты тоже на заднем дворе стоял, Михаил?

— Не доводилось, — вполне серьезно ответил я.

Глаза тренера превратились в две щелочки. Он ничего не сказал, но дунул в свисток, останавливая разминку.

— Закончили! Бинтуем руки, надеваем перчатки.

Я знал, что никого сходу не пустят ни в какие пары на первой же тренировке, но получить шанс все же решил.

— О-очень хочется проверить себя, тренер.

— И с кем хочешь постоять?

Я не сразу понял, почему он спрашивает, и быстро выдал ответ. И только в следующую секунду догадался, что тренер был в курсе про все дела в лагере.

— С Левой? — снова прищурился он. — Хм, кто ж тебя поставит с разрядником? Уверен?

Я не отвел взгляд. Наоброт, смотрел только твёрже.

— Вы сами сказали, что вопросы надо закрывать в зале, а не за его пределами.

Тренер задумался, кивнул.

— Ладно, Мишка, надевай перчатки. Лева, постоишь с новеньким? — окликнул он боксера.

Лева подошел, снисходительно на меня взглянул. Злости на меня у пацана, конечно, только прибавилось. Утренняя линейка привела его в бешенство. Тренер, подойдя к нему, что-то зашептал на ухо. Наверное, предупреждал, что меня не стоит подвергать «первобытному избиению».