Они побежали. Витька не брякнул. И остался жив.

Глава 7 Елочка, зажгись!

В четыре часа дня тридцатого декабря Генка в костюме Маньяка, Витька в костюме Однорукого Робота вошли в спортзал своей школы. Помещение было украшено всеми обычными для Нового года штукенциями: разноцветными шарами, гирляндами, еловым лапником, дождем, хлопушками, свечами, звездочками и еще целой тысячей мелких вещиц, которые вроде бы не заметны, но легко создают новогоднее настроение. Даже пахло в зале тем запахом, который бывает лишь один раз в году — смесью хвои, мандаринов, селитры от фейерверков и свободы.

— Чем это тут пахнет? — У Витьки зачесался нос. — Сейчас чихну…

— Осторожнее, — предупредил Генка. — Космонавт, чихнувший в невесомости, может запросто погибнуть. А пахнет хорошим настроением.

— У меня от этого хорошего настроения голова кружится. — Витька огляделся и направился к стене, чтобы прислониться к ней, а иначе стоять было тяжело.

В переполненном зале собралось человек четыреста гостей во всевозможных костюмах, руки в разные стороны развести было невозможно. Пока Витька с другом Маньяком добирались до стены, Робот своими пожарными бахилами умудрился отдавить три ноги, а острым железным локтем пропорол чей-то бумажный костюм. Витьку хотели даже отогнать подальше, но за него заступился Генка, угрожая обидчикам друга пластиковым топориком.

Они расположились возле стены, как раз около веселой стенгазеты их класса. В стенгазете были изображены все ученики в разных комических костюмах, прибывающие на Новогодний карнавал. Кто приезжал на крутом байке и в соответствующем прикиде, кто на верблюде с саблей, кто в костюме Снежинки, кто в одеянии Вурдалака. Иванова явилась на бал на белом лебеде и сама очень напоминала лебедя. Жмуркин пришел с кинокамерой на плече. Лучше всех в газете выглядел Братчанин. Он был высоким и мускулистым блондином, приплывшим на праздник на четверке дельфинов.

Генка и Витька не прибывали на новогодний бал, они с него вылетали верхом на безобразного вида крылатой змее, плюющейся огнем. Вид у Генки и Витьки при этом был весьма жалкий и одновременно смешной.

— Ладно-ладно, — скрипел зубами Генка, — посмотрим, кто тут верхом на змее будет… Поглядим…

— Костыреву тоже пропесочили, — Витька указал своей клешней на газету. — Верхом на какой-то палке…

— Это не палка, а гимнастическое бревно.

Генка посмотрелся в блестящую спину Витьки и поправил хоккейную маску. При этом ему захотелось плюнуть в свое отражение, но он удержался.

— К кому мне подходить-то? — спросил Витька. — Где Иванова?

Генка оглядел зал.

— Ну, Витька, ты даешь! Ты что, самую классную девчонку не видишь, что ли?

Витька еще раз оглядел зал. Даже перископ на всякий случай поднял.

— Пантеру, что ли? — спросил он.

— Конечно! Тут слепой увидит.

Витька снова отыскал глазами Пантеру. Пантера выделялась среди всех остальных масок, на ней был обтягивающий костюм, сшитый из черной кожи и черного меха, маска с острыми ушками, скрывающая все лицо, перчатки с черными пластмассовыми когтями. Также имелся длинный плюшевый хвост, который Пантера то элегантно забрасывала на плечо, то с не меньшим изяществом оборачивала вокруг пояса. Пантера, несомненно, была самой красивой в зале.

— Я же говорил, что Иванова придет в самом классном костюме! — восхищался Генка. — Да и вообще она… Супер, короче.

— Как я с ней танцевать буду? — спросил Витька.

— Изящно, — ответил Генка.