– Полторецкий, ни до чего я не додумывалась, – устало сказала Соня, завязывая в узел скатерть с дарами для Мамы Бриджит. – Это была импровизация. Мы же, в общем-то, догадывались, что эта Нина активно вредит Терезе, так? А если она вышла ночью на кладбищенский перекресток – значит, она будет призывать Маму Бриджит. Вот она… то есть я… и пришла.

– А мы кого изображали?

– Детей Мамы Бриджит, – вздохнула Соня. – Богов ориша. Надо сказать, вы были убедительны.

– Ничего себе… – проворчал Атаманов. – А если бы эта Нинка догадалась?

– Могла бы вполне, – согласилась Соня. – Если бы не была так перепугана. И если бы я не перехватила инициативу. Меня она первый раз в жизни видит – я даже лицо закрыла на всякий случай. Я сама, не дав ей открыть рта, начинаю говорить про Терезу, вспоминаю билонго, порчу, ориша – все то, чего никто, как она думает, не знает. Как Нина могла усомниться? К тому же декорации подходящие – ночь, кладбище, тишина…

– Бр-р-р! – содрогнулась Полундра. – И… что ты ей сказала?

– Сказала, что Терезу хранят боги ориша и что все колдовство теперь обернется против самой Нины.

– Не слишком ли жестко, королева моя? – без улыбки спросил Пашка.

– Не слишком! – отрезала Соня. – Эта Нина призналась, что хотела убить Терезу колдовством! Убить, понимаешь?! И верила в это! Вот и пусть теперь трясется… В следующий раз пусть сначала подумает, прежде чем гадить кому-то! Только потому, что этот «кто-то» талантливее и красивее! О-о, как же я ненавижу таких! И ей всего-то пятнадцать лет, что же из нее вырастет?!

До машины шли молча. Каждый думал о чем-то своем. Белая «Волга» уже ехала по темным улицам к Таганке, когда Соня медленно сказала:

– Я одного не понимаю… Почему Тереза говорила, что Садовская вызывала мертвых? Каких мертвых, зачем? Во-первых, оживить зомби Нина просто не смогла бы. Это даже для настоящей колдуньи вуду, думаю, непросто. Во-вторых, она хотела испортить Терезе жизнь – и при чем тут, спрашивается, мертвецы? Вредят людям ориша – и то, если их правильно попросить. А вовсе не зомби. От этих вообще толку мало… По крайней мере, в моей книжке так сказано!

– Чтобы я еще раз этой девушке что-то подобное подарил… – пробормотал Пашка, не сводя взгляда с заснеженной дороги. – Скоро будет патентованная ведьма! С зомби на кухне вместо домработницы! А мне на всем этом жениться?!

Полундра, не слушая его бурчания, с тревогой поглядывала на Соню. Та казалась очень усталой, измученной и, по мнению Юльки, едва сдерживала слезы. Припарковавшись в арке, Пашка запер «Волгу», буркнул сестренке: «Иди домой, дед ждет», и пошел вслед за Соней к ее подъезду. Полундра пожала руки пацанам и отправилась спать.

– Ой, это же… Вы… Ой, вы же – Нино Мтварадзе?! Правда?!

– Она самая, – кивнула довольная бабушка Нино. – Надо же, еще кто-то помнит!

– Ой, конечно, помню! – Тереза даже запрыгала от восторга. – Я вас очень люблю! Мы ходили на ваш спектакль «Леди в голубом»! Я так плакала в конце, когда вы принимали яд! Ой, как я рада с вами познакомиться! Я всем-всем нашим в студии завтра буду хвастаться! А вы мне дадите автограф? А у вас еще будет антреприза в этом сезоне?!

Через десять минут в зале вовсю текла беседа о прекрасном. Беседовали Нино Вахтанговна, Тереза и Натэла.