– Ага, ТТТ – то, чего еще нет? – поняла я.

– Да, это как бы пожелания, которые не всегда можно выполнить. – Лейтенант подошел и через мое плечо взглянул на монитор.

– А, еще одна вува!

– Что значит «затраты на производство стремятся к нулю»? – спросила я. – Откуда они стремятся и почему?

– От стоимости прототипа к стоимости серийной машины…

Видно, лицо у меня было глупое, потому что Пороховницын сразу объяснил попроще:

– …Если бы Александр Григорьевич слепил вуву из глины с заднего двора и оживил заклинаниями, она бы получилась небесплатная. Книжки с заклинаниями он покупал. Сам на какие-то деньги жил. Неудачные вувы делал. И все это вошло в стоимость прототипа, то есть первой удачной машины. Две машины обойдутся уже в полцены каждая…

– А сто тысяч – в одну стотысячную, – поняла я. – Почти бесплатно. А почему этой вуве вооружение не нужно?

– Он же хотел сделать подешевле, а снаряды – самое дорогое. Пушка за полчаса выстрелит больше денег, чем сама стоит.

– Но какая же это боевая машина, если она не стреляет?!

– Например, самоходная мина. С такой скоростью она догонит любой танк и взорвет его вместе с собой… Хотя тогда Александр Григорьевич написал бы, какой у нее заряд взрывчатки… Не принимай всерьез, Наталья, это игра. Знаешь, однажды конструкторы спроектировали идеального танкиста. Получился четверорукий лилипут с глазами на стебельках: места занимает мало, до всего может дотянуться, все видит. А на самом деле танки делают для людей, а не людей для танков.

– Я раньше считала, что трава Урфина Джюса – тоже вроде игры. Сказка.

– Думаешь, он сделал эту штуку? – Лейтенант наклонился к монитору, как будто надеялся прочесть что-то новое мелким шрифтом.

– Эту или не эту, а что-то же убило дядю Сашу!

– Нет. Только не эту. – Он ткнул пальцем в экран. – Здесь одно требование исключает другое! Скорость до ста кэмэ в час, а двигателя нет. Брони несколько тонн, а затраты на производство стремятся к нулю…

– Загадка: бегает, а без мотора, – намекнула я.

– Животное! – схватил мысль Пороховницын. – Раз с броней, то броненосец. Или какая-нибудь черепаха повышенной шустрости. Тогда все совпадает: неограниченный запас хода, самовосстановление – в точности по ТТТ… Умная ты, Наталья!

Это Пороховницын уже говорил. И закончил тогда: «…но и дура большая». Я снизу вверх заглянула ему в глаза: хвалит или опять что-то не так?

– Была бы такая бронированная тварь на самом деле, она бы оставила очень заметные следы, – ответил на невысказанный вопрос лейтенант. – А я ничего похожего не видел ни на месте гибели Александра Григорьевича, ни еще где-нибудь на полигоне… Так что броненосец – только голая идея, буковки в компьютере. Я скорее поверю, что Александр Григорьевич подорвался, испытывая самодельную взрывчатку. Раз уж ты так интересуешься, то знай, что его разметало на куски, хоронить было почти что нечего.

– Странная взрывчатка, – заметила я. – Бесшумная.

– Откуда знаешь?! – вскинулся Пороховницын.

Тут я и выложила:

– А у нас сегодня был интересный день. Сначала Дрюня отправил Варяга бороться со штормом, и Варяг утонул. Потом он бегал смотреть на пятибашенный танк, и чуть не утонула я… Только один вопрос: про динамитную броню тоже вы ему сказали или он раньше знал?

– Она называется «динамическая».