Это ответ Невады на Восточный Сент-Луис: трущобы, кладбище, последняя остановка перед пожизненной ссылкой в Или или Виннемуку. В Северный Вегас попадаешь, если ты затасканная уличная калоша лет под сорок и люди синдиката на Бульваре решили, что ты уже недостаточно хороша, чтобы обслуживать птиц высокого полета, или если ты сутенер, у которого накрылся кредит в «Песках», или если ты – как это называется в Вегасе – «пропащий». Последнее может значить все, что угодно, от паршивого алкаша до наркомана, но с точки зрения коммерческой приемлемости это означает, что из хороших мест тебя вышибли.

Крупные отели и казино уйму денег тратят на вышибал, чтобы те гарантировали: «нежелательные» даже близко не подойдут к тем, кто играет по-крупному. В таких заведениях, как «Цезарь палас», секьюрити сверхбдительна и сурова.

В любой момент приблизительно треть людей в зале либо «подставные», либо охрана. Откровенно пьяных субъектов и известных карманников выводят незамедлительно: головорезы секьюрити тащат их в стиле агентов спецслужб на стоянку, где читают краткую, бесстрастную лекцию о стоимости услуг дантиста и о трудностях зарабатывания на хлеб с обеими сломанными руками.

«Фешенебельный Вегас» – вероятно, самое закрытое общество к западу от Сицилии, и, по меркам устоявшегося образа жизни этого мирка, неважно, кто главный – Лаки Лучано или Говард Хьюз. Когда Том Джонс может сделать в неделю семьдесят пять тысяч долларов за два вечерних шоу в «Цезаре», без секьюрити не обойтись, и охранников не заботит, кто выписывает им чеки. Как и любая золотая жила, Вегас выпестовал себе собственную армию. Наемное бычье имеет тенденцию быстро скапливаться вокруг столпов денег или власти. А в Вегасе большие деньги синоним Силы, которая их защищает.

То есть если тебя по какой-либо причине занесли в черный список на Бульваре, то лучше либо убраться из города, либо выйти в отставку и откалывать номера, где подешевле, например, в дрянном чистилище Северного Вегаса, среди занудных недоумков, кидал и прочих лузеров. Северный Вегас – место, куда отправляешься, если завязок нет, но герычем затариться надо.

Но если ты ищешь кокаин, держишь наготове несколько купюр и знаешь кодовые слова, то лучше остаться на Бульваре и иметь дело с хорошо осведомленными девками, которых для начала надо подмазать по меньшей мере одной купюрой.

Ну да хватит об этом. Мы в общую картину не вписывались. Нет такой формулы, которая объяснила бы поездку в Северный Вегас на белом «кадиллаке», который забит наркотой, а тебе и пообщаться-то не с кем. Стиль от Филлмор здесь так и не прижился. Такие люди, как Синатра и Дин Мартин, все еще считаются здесь «недосягаемыми». Здешняя «андеграундная газета» – местная «свободная пресса» – осторожный отголосок The People’s World или, может, National Guardian.

За неделю в Вегасе начинаешь думать, что попал в прошлое, что тебя зашвырнуло в конец пятидесятых. Окончательно это понимаешь, когда видишь, кто сюда приезжает: крутые транжиры, скажем, из Денвера и Далласа. А еще делегаты Национального съезда «Элкс-клаб» (ниггерам вход воспрещен) и Общезападного слета добровольных овцеводов. И все они слетают с катушек при виде того, как, раздевшись до трусов, старая калоша отплясывает на взлетной полосе под биг-бит, который выдают за джем «Песни сентября» десяток пятидесятилетних нариков.

* * *

Часа в три ночи мы заехали на стоянку одной забегаловки в Северном Вегасе. Я искал Los Angeles Times (мне хотелось новостей из внешнего мира), но беглого взгляда на газетную стойку хватило, чтобы развеять мои надежды.