– Да, да, знаю. И нечего мне напоминать об этом, чтобы лишний раз меня унизить. Признаю, Грейс добилась того, чего сам я не сумел добиться. В этой операции она проявила такую настойчивость, такую самоотверженность, что это можно объяснить либо необыкновенной привязанностью к вам, либо лютой ненавистью ко мне, не иначе…

 – Я просто выполняла задачу,– – сухо замечает женщина.

 – Да, да. Но с явным намерением доказать, что вы способны делать это лучше своего шефа.

 Сеймур на минуту замолкает, чтобы вынуть изо рта сигарету и допить виски. Затем продолжает:

 – Но это частный вопрос. А когда дело касается спасения человека, частные вопросы отодвигаются на задний план. Вы спасены, Майкл. Выкурите спокойно сигарету и, закусив, спокойно отдохните. Вообще вам больше не о чем беспокоиться. Вы спасены.

 – Как вас понимать?– – подаю я голос.

 – А так, что у нас нет больше намерения передавать вас местным властям и что все мои прежние обещания остаются в силе. Потому что вы блестяще выдержали испытания и наилучшим образом доказали, что я не ошибся в своем выборе.

 – О каких испытаниях вы говорите?

 – Да вот об этих, более чем двухнедельных. Конечно, ваши попытки скрыться от нас в определенном смысле чистейшая глупость, потому что если комбинация как следует продумана, то уже никому из наших рук не вырваться. Но с чисто технической точки зрения ваше поведение свидетельствует о том, что стойкости и сообразительности вам не занимать. Так что теперь я, как никогда раньше, готов с вами работать.

 – Ясно,– – киваю я.– – Вы оказались упорнее меня, и мне остается одно – капитулировать.

 – Вы не капитулируете, а воскресаете,– – поправляет меня Сеймур. Затем обращается к Грейс: – Будьте добры, налейте нам еще понемногу виски!

 Грейс выполняет указание, и Сеймур поднимает бокал.

 – Ваше здоровье, Майкл!

 Выпив виски и погасив сигарету, он встает.

 – Прежде чем уйти, хочу предупредить, что на сей раз у вас нет никаких шансов повторить ваш номер. Я не сержусь на вас ни за то, что усыпляющим газом вы заставили меня страдать от мигрени, ни за ваше досадное упрямство, но отныне вам придется отказаться от подобных вещей. Квартира теперь надежно блокирована, и в ней или вне ее вы будете находиться под неусыпным надзором, пока мы не увидим, что вы образумились.

 – Если я не ошибаюсь, такой режим не был мне обещан,– – вставляю я.

 – Да, но вы на это сами напросились. И потом, режим этот не будет вам в тягость, если только вы не рискнете нарушить его. У вас будет все необходимое. Можете жить в свое удовольствие, дышать полной грудью и радоваться тому, что вы живы!

 Махнув на прощанье рукой, он уходит.

 – Здорово вы надо мной подшутили,– – тихо говорю я Грейс.

 – Это был единственный способ спасти вас,– – пожимает плечами женщина.

 – Хорошенькое спасение! Для меня это равносильно гибели. Но будь что будет, у меня больше нет сил противиться, до того я устал. Единственное, чего мне хочется,– – это потонуть в чистой постели и уснуть.

 – Кровать в соседней комнате. И постель, надеюсь, достаточно чистая,– – так же тихо отвечает секретарша. И, видя, что я поднимаюсь, добавляет: – Не сердитесь на меня, Майкл. Мне хотелось оставить его в дураках. Но вы отказались мне помочь, я это сделала сама. Скоро вы убедитесь, что вся эта история вам только на пользу.

 – Хорошо, хорошо. Я не сержусь на вас,– – устало бормочу я и тащусь к спальне.

 Постель на огромной мягкой кровати, конечно же, безупречно чистая.