Снимок второй. На столе — пустые бутылки, тарелки с закуской едва тронуты. Витек вольно развалился на стуле, я закинул ногу на ногу, далеко отставив руку с бокалом — слишком далеко для трезвого человека.

Снимок третий. Те же и хмырь из «Коммерсанта». О чем–то говорит, склонившись над столом, губы вытянуты в трубочку.

Снимок четвертый. На столе передо мной листок — содержимое неясно, в кадре видны лишь крошечные буковки. Сияя вожделеющим лицом, я тянусь к нему (на самом деле я, вероятно, тянусь за солью).

Снимок пятый. Хмырь изучает конверт.

Снимок шестой. Прощальное рукопожатие. Хмырь прячет в карман конверт, на котором буквально написано крупными буквами «деньги».

И все.

Отложив снимки, я произношу глупейшую фразу из американской мелодрамы, которую герой изрекает в момент, когда жена застает его в постели со своей лучшей подругой.

— Это не то, что вы думаете! — Не лучшая фраза, прямо скажем, в данной ситуации.

— Откуда вы знаете, что именно мы думаем? — насмешливо осведомляется Якушев.

Дана отворачивает расстроенное лицо.

Неужели она полагает, что… Неужели она считает, что я могу…

Так, значит, за мной следили! То есть следят… А что, если она сама оказалась инициатором слежки? Тогда она не может не знать про тетку в Ейске, про поездку в Эмираты и покупку стиральной машины…

Однако об этом она ни слова — правда, к чему болтать о пустяках, когда на кону полмиллиарда долларов…

— На снимке рядом с вами Виктор Галактионов, менеджер «Стандард Ойл»… — После многозначительной паузы: — А напротив — корреспондент газеты «Коммерсантъ» Алик Гутник, известный своими заказными публикациями. Встреча происходила… Впрочем, дата напечатана внизу кадра… Очевидно, вы ждали решительного момента? Подгадывали время для нанесения верного удара? Вам это удалось!

— Это не так! — Обретя дар речи, я начал оправдываться. — Я встречался с Галактионовым, чтобы получить от него информацию о кредитных обязательствах компании, а он пригласил на встречу Гутника — по собственной инициативе. Вероятно, руководство «Стандард Ойл», узнав о планах недружественного поглощения, потребовало от Гутника публикации материалов, которые затруднили бы скупку ее бумаг враждебной компанией–поглотителем.

— Это ваши домыслы! — оборвал меня Якушев.

А Дана отвернула свое холодное лицо, как будто не желала меня слышать. Мне никто не верил. Впрочем, я сам не верил — ни себе, ни в себя.

— Кроме того, та девушка, что живет с вами… — продолжал Якушев, глядя на меня так, что казалось, его булавочные зрачки пронизывают меня, будто стеклянную оболочку.

Соврать, что Лена моя сестра? Домработница? Кузина из провинции?

— Она… — просипел я, остановившись на версии домработницы, но тут на стол легли новые фотографии: Лена в свадебном платье в салоне, примеряет обручальное кольцо, листает каталог свадебных товаров в магазине…

— Удачный выбор! — усмехнулся Якушев, наблюдая за выражением моей физиономии. — Дочка Михайлова, одного из крупнейших акционеров «Стандард Ойл»!

— Что–о? — задохнулся я.

Секретарша в мелкой фирме, тупоголовая девица, мечтающая о путешествии в Ейск, хорошенькая дурочка с воображением пэтэушницы… Это какая–то ошибка!

— Это какая–то ошибка, — севшим голосом пробормотал я. — Она работает в депозитарии, перебирает бумажки… Это через нее я раздобыл реестр акционеров.

— И через нее передавали наши планы Михайлову, отцу вашей невесты?

— Она мне не… — начал было я, но запнулся, решив, что моим оправданиям все равно не поверят.