Или они творили игровые миры не по образу и подобию своего.

Мира вела себя странно. Для семилетней девочки, я имею в виду. Она умело управляла своей летающей хреновиной и не засыпала меня градом вопросов, словно любопытство ей выключили на программном уровне. Я бы на ее месте вел себя не так.

Даже не в семь лет.

Река, а вместе с ней и мы, совершила плавный поворот, прибрежные заросли расступились и перед моими глазами предстал дом мириного папы. Ну, дом и дом.

Если вы бывали на Рублево-Успенском шоссе, какими-нибудь архитектурными вывертами вас уже не удивить, а это был даже не средневековый замок или ультрасовременный особняк из стекла и бетона.

Обычный куполоообразный дом высотой около пяти этажей стандартной "хрущевки".

— Вы с папой живете там вдвоем? — спросил я.

— Конечно, — сказала Мира. Про маму я ее спрашивать не стал.

Что ж, если Архитекторов что и испортило, это явно был не квартирный вопрос.

Мы подлетели ближе, Мира направила лодку к берегу, и она плавно опустилась на землю. Мира задорно перепрыгнула через борт и обернулась ко мне.

— Пойдем, — сказала она. — Папа ждет.

Папа ждал.

Он стоял на середине расстояния от берега до купола дома, и улыбался открытой улыбкой человека, встретившего старого знакомого, которого очень давно не видел, но все равно очень рад и скрывать ему нечего. На вид ему было лет сорок пять, он был высокий, худощавый и чуть седой, носил легкие полотняные брюки, белую рубашку и светло-бежевые мокасины.

На воплощение галактического зла он не тянул, но первое впечатление, как известно, обманчиво.

— Рад вас видеть, — заявил он на чистом русском языке. — Меня зовут…. допустим, Флойд.

— Допустим, Василий, — сказал я.

— Надеюсь, дорога вас не утомила, Василий, — сказал он. — Я специально попросил Миру везти вас помедленнее, чтобы я успел подготовиться.

— И где оркестр? — спросил я.

— Вам нужен оркестр? — немного растерянно спросил он.

— Мне даже скрипач не нужен, — сказал я.

Никаких следов подготовки обнаружить так и не удалось.

— Мира, — обратился он к дочери. — Накрой на стол. Пожалуй, отужинаем на заднем дворе, сегодня должен быть прекрасный закат.

— Да, папа, — сказала она и умчалась к дому.

Происходящее казалось настолько нормальным, что отдавало сюрреализмом. Однако, как бы там ни было, мне надо было досмотреть это кино до конца.

— С девочкой что-то не так, — сказал я.

— Если она доставила вам какое-то беспокойство, вы должны ее извинить, — сказал Флойд. — Ей всего семь лет.

Но проблема как раз была в том, что она не доставила мне никакого беспокойства.

— И как давно ей семь? — спросил я.

— Двести или триста лет. Она… — он замялся, подбирая слово. — Искусственный человек. Робот.

— Понятно, — сказал я. Спрашивать, зачем он придал ей такой вид и ведет себя так, словно робот — его семилетняя дочь, я не стал. Мало ли, какие у человека причуды.

— Вы, наверное, очень устали, — продолжал Флойд. — Пойдемте на задний двор, уже приготовил ужин.

— И чем вы ужинаете? — спросил я, шагая по вымощенной неровными булыжниками дорожке.

— Сегодня у нас стейки, картофель фри и легкий летний салат, — сказал он.