Х е л е н. Нерри! (Нет ответа.)  Нерри, я, кажется, тебя зову, старушка, потому что… (Пауза. Стрекотание швейной машинки перерастает в отчетливый марш.)  потому что это мой последний шанс.

Машинка снова смолкает, и Нерри, шмыгая носом, входит в комнату. Нерри — слепок, отлитый точно по форме, созданной совокупностью темпераментов Хелен и ее семейства. Кремень со всеми, кто не входил в семейный круг, и мягкий воск в руках слабейшего из тех, кто принадлежит к этому кругу.

Н е р р и. Могли бы и не называть меня старушкой. (Всхлипывает и утирается носовым платком.)  Силы небесные! Я и так чувствую себя совсем старой теперь, раз вы начинаете выходить в свет.

Х е л е н. Идет!

Н е р р и. Идет.

Х е л е н (мысленно удивляется своим ногам, которые сами понесли ее по комнате, и звучанию собственного голоса) . «Минуты стали часами, часы превратились в годы, и, улыбаясь сквозь…»

Властный голос с материнской восходящей интонацией взбирается по лестнице и вкатывается в комнату.

Г о л о с. Хел-лен!

Х е л е н (с гораздо большей силой звука, чем можно вообразить в столь восхитительно неприспособленном для этого теле) . Да, мама!

M а т ь (приближаясь).  Ты готова, детка? Я уже иду. Пришлось разбираться с одним из официантов.

Х е л е н. Знаю, мама. Напился вдрызг. Мы с Нерри видели, как он пробовал встать на ноги, когда его вышвырнули во двор.

M а т ь (теперь на лестничной площадке) . Хелен, дорогая, вам с Нерри не стоило глазеть на это в окно. А Нерри я просто не узнаю, я… (Кажется, она останавливается, чтобы отдышаться.)

Н е р р и (почти кричит) . Осмелюсь заявить, миссис Хэликон, что я…

Миссис Хэликон появляется в дверях и становится центром внимания. В этой семье она определенно является движущей силой. Ни сленг ее дочери, ни сыновние счета не способны ее обескуражить ни в малейшей степени. Она сверкает украшениями и нарумянена, как вдовствующая королева-мать.

M и с с и с Х э л и к о н. Итак, Нерри, итак, Хелен. (Достает записную книжечку.)  Присядьте и молча слушайте. (Нерри взволнованно садится на стул, извлеченный из-за обвешанной платьями ширмы. Хелен возвращается к трюмо, и снова одно за другим в обычном порядке пробегает по ее лицу весь набор выражений.)  Итак, я тут сделала кое-какие заметки. Просто записала все, что ты должна и не должна делать. Как мне это пришло в голову, так я и набросала. (Она усаживается, не глядя, и напускает на себя строгий вид.)  Первое, и это не обсуждается, ты не должна ни с кем уединяться. (Хелен поскучнела.)  Я терпела это у нас, и один Бог знает, сколько раз я терпела это в чужих домах, но я не в состоянии, пойми меня, не в состоянии разыскивать тебя повсюду, когда кто-то из моих друзей или друзей твоего отца хочет быть тебе представленным. Это значит, что начиная с сегодняшнего вечера и весь сезон ты обязана оставаться в танцевальном зале или в каком-нибудь другом помещении, где я в любой момент смогу тебя найти. Ясно тебе?

Х е л е н (зевая) . O да! Можно подумать, я не умею себя вести.

M и с с и с Х э л и к о н. Ну так веди, если умеешь. Я не собираюсь выискивать тебя по темным закоулкам оранжереи, где ты болтаешь всякие глупости с кем попало или выслушиваешь что попало.

Х е л е н (саркастически) . Да, «выслушиваешь» — куда вернее.

M и с с и с Х э л и к о н. И ты ни в коем случае не должна танцевать более двух танцев с молодым Кэннелом. Я не допущу, чтобы в городе все болтали о твоей помолвке, пока не подвернулась удачная партия.

Х е л е н. Завела старую песню. Тебя послушать, так я отпетая старая распутница или нечто настолько слабое и податливое, что готова сбежать с кем попало. Мама, бога ради…

M и с с и с Х э л и к о н.