Кэтрин вздрогнула.

– А потом ты вернешься на Пиренейский полустров.

Маркус смотрел в окно; его лицо оставалось бесстрастным.

– Конечно.

«Неужели он способен бросить меня с такой легкостью?» – удивилась Кэтрин. Но потом она вспомнила, что Маркус всегда напоминал ей несущийся по безбрежному морю корабль. Поэтому вполне естественно, что ничего, кроме мимолетного каприза, его к ней не привязывает. Хотя для нее он навсегда останется мужчиной ее мечты, пусть даже и несбыточной.

– Я хочу, чтобы ты знал, Маркус, – медленно заговорила она, – как я ценю нашу… дружбу. Неважно, что ждет нас впереди: я всегда буду на твоей стороне.

Их взгляды встретились, и Кэтрин различила в бездонной глубине его синих глаз нежность.

– Я чувствую то же самое, Кэт.

Его слова прозвучали, будто последнее «прости», и сердце Кэтрин сжалось.

– Ты еще заедешь в Андерсен-холл… прежде чем нас покинуть?

– Да. Я до сих пор не прочел отцовское завещание. Все как-то не решался. И знаешь… – он повел плечами, – мне почему-то кажется, что у меня здесь остались еще кое-какие неоконченные дела.

«Интересно, он имеет в виду наши отношения?» – пронеслось в голове Кэтрин. Что ж, неплохо было бы узнать, как Маркус расстается со своими любовницами. Он дарит им подарки? Или долгую ночь, полную любовной игры? Последняя мысль показалась ей соблазнительной, но на душе у нее было по-прежнему тяжело.

– Сознаюсь, я согласился войти в Совет попечителей только для того, чтобы замаскировать свои истинные цели, – объяснил ей Маркус. – Но теперь я приобрел некоторый опыт и начинаю понимать, какое важное дело ты делаешь. Когда в приют попадает сирота, он одинок как перст, но ты протягиваешь ему руку помощи. Помогаешь чего-то добиться в этой жизни. – Он покачал головой. – Думаю, в детстве я этого просто не понимал. Мне и в голову не приходило, как важна работа моего отца, а теперь и твоя работа.

– Память о твоем отце ведет всех нас, Маркус, – Кэтрин еле сдерживала слезы. Боже, как ей недостает этого чудесного человека! – Он проложил дорогу, а мы всего лишь приводим его планы в исполнение. – Только бы дорогой образ их не покинул! Это будет ужасно!

– Мой отец… – голос Маркуса прервался, а лицо исказилось от еле сдерживаемой боли. Он заглянул в ее глаза, полные печали и сострадания. – Мой отец был хорошим человеком.

– Самым лучшим, – Кэтрин улыбнулась и вытерла слезы.

– Я только сейчас начал сознавать это. К сожалению, уже после того, как он умер.

Она взяла его широкую мозолистую ладонь.

– Ты тоже хороший человек, Маркус. Отец очень гордился тобой.

Маркус поежился и отвел глаза.

– Не знаю, Кэт. Ни одно из моих дел не идет ни в какое сравнение с твоей работой.

– Это неправда, Маркус. Ты встал на защиту нашей страны и оберегал нас от людей, которые могли нанести вред.

– Иногда мне приходит в голову… – Маркус тяжело вздохнул и пригладил волосы. Видеть в его глазах страдание было мучительно! – Не совершил ли я во имя Бога слишком много зла?

– Незачем размышлять на такие темы, Маркус. Если тебя одолевают сомнения, подумай о том, что скоро ты положишь конец злодеяниям Ренфру и защитишь нашу любимую Англию. – Она сжала руку Маркуса. – Твоя правота неоспорима. И мало кто смог бы действовать с таким же мужеством. Ты герой, и я бы гордилась, будь у меня хотя бы половина твоих качеств.

Губы Маркуса шевельнулись, а его взгляд немного посветлел.