Губы Маркуса невольно дрогнули, он потер щеку.

– Это было очень глупо.

Данн-старший кивнул:

– Так же глупо, как дверь-банка.

Маркус хорошо помнил эту историю. Ему тогда было всего шесть лет, однако он был чрезвычайно упорен. Весь вечер они с отцом спорили по поводу того, может ли дверь бьть банкой. Отец терпеливо демонстрировал сыну словарь. Маркус прочел все определения, а наутро пришел и разрисовал дверь отцовского кабинета.

– Видите? – заявил он, указывая на свое творение. – Вот теперь дверь может быть банкой. – В центре массивной двери, ведущей в кабинет отца, он изобразил большую белую банку с джемом.

Тогда его отец расхохотался. Это был заразительный смех, чудесно отозвавшийся в глубинах его души. Сейчас он совершенно изгладился из памяти Маркуса.

Урия Данн с улыбкой вздохнул:

– Я получил урок, который никогда не забуду.

– Вы тогда поняли, что у детей есть своя особенная логика, куда более последовательная, чем логика взрослых.

– Совершенно верно. Понимание этого очень помогало мне на протяжении многих лет.

– Вы долгое время не разрешали стирать с двери тот рисунок, – проговорил Маркус, вспоминая о том, какая гордость охватывала его всякий раз, когда он входил в кабинет с разрисованной дверью.

– До тех пор, пока рисунок совсем не исцарапался и стал практически незаметен.

Маркус кивнул, удивившись тому, что это воспоминание доставило ему такое удовольствие. Его глаза встретились с глазами отца, и на минуту между ними возникло что-то общее. Почувствовав внезапный прилив сыновьей любви, такой нежданной и чуждой для него, Маркус вздрогнул и отвел взгляд.

Кэт застонала.

Маркус вскочил со стула и подошел к кровати.

– Боюсь, мы ее тревожим.

Урия Данн тоже встал.

– Так или иначе, но мне нужно идти. Без помощи Кэтрин дел в приюте будет невпроворот.

Маркус пропустил последние слова мимо ушей.

– Я очень огорчен произошедшим, сэр. – Он понимал, что извиняется не только за доставленные отцу тревоги.

– Кое-что не поддается контролю, Маркус. Например, решимость Кэтрин, – ухмыльнулся Данн-старший. – Мне нужно будет придумать, как объяснить сотрудникам приюта внезапное ее исчезновение.

– Может быть, стоит сказать, что она навешает больную подругу. – предложил Маркус.

Урия Данн кивнул.

– Думаю, это подойдет. – Водрузив на голову шляпу, он взял трость. – Хорошенько заботься о ней, Маркус. Она особенная.

– Кажется, я начинаю понимать это, сэр.

Глава 14

Кэтрин проснулась от соблазнительных запахов масла и меда. Ее пустой желудок заурчал. Она услышала, как кто-то приближается к ней по застланному ковром полу, и открыла глаза.

– Полагаю, это вернет вас к жизни, – весело произнес Маркус, устанавливая на столике возле кровати поднос с кружкой и двумя дымящимися мисками.

Его темные волосы были перехвачены сзади тонким кожаным шнуром. Он был одет в простую белую рубашку и облегающие коричневые панталоны.

В голове у Кэтрин все еще мелькали какие-то смутные образы, и она с трудом различала сон и реальность. Однако сегодня девушка чувствовала себя значительно лучше, чем накануне.

– А где же ваш компаньон? – ее голос прозвучал довольно язвительно.

– Там? Он вышел, я попросил его купить для вас какую-нибудь одежду.

Глаза Кэтрин удивленно распахнулись, а ее руки зашарили под покрывалом. Она была абсолютно нагая!

– Не стоит так смущаться, Кэт.