При виде гостя Сэсс покраснела, а Дигэ не подала и виду, что смущена. Разумеется, эта демонстрация не предназначалась для постороннего, но… тот сам виноват. Церемонно представленные Мастеру, обе юные леди присели в благочинном реверансе, от коего и конь бы зашатался, и скрылись в глубине жилища, откуда до мужчин донесся подавленный, но тем не менее нахальный смешок.

Выждав некоторое приличное время, тройка у входа получила разрешение войти. Встретившие их леди были уже благопристойно запакованы в шали.

– Стоит ли нам тебя опасаться? – спросил Санди.

– Если бы стоило, как я уже заметил, я бы действовал не так, – ответил ему Бертран, – но вообще было бы не лишне, – добавил он для всех. – Потому что если бы пришел кто‑нибудь другой, вроде меня, вы бы легким испугом не отделались. Вы хоть догадываетесь, как вы накуролесили, детки? Хотя, если собирается такая компания – жди приключений. И одного из вас достаточно, чтобы осложнить жизнь окружающих.

Он улыбнулся и откинулся на стену с расслабленным видом человека, вернувшегося из продолжительного путешествия.

– Рыцарь, – начал он перечисление, кивнув в сторону Брика, – принцесса… – он поклонился Дигэ, – …бытовая ведьма третьей категории и, как минимум, повелитель драконов. Ну и дракон сверху, до кучи. – Бертран даже не покосился хотя бы из осторожности на Сверчка. – Ну, Брик‑то просто девушку украл, – продолжил он. – Из этого происшествия хотя и вышел громкий скандал, но, в принципе, это семейное дело Эгерхаши, Степачесов и Готорнов. Даже по одиночке имена таких врагов способны повергнуть в трепет, однако я допускаю, что при соответствующих обстоятельствах можно как‑то выкрутиться.

Дигэ согласно кивнула.

– А вот ты… – отяжелевший взгляд Бертрана устремился к невозмутимому лицу Санди, – шутя выбил провинцию из‑под власти короны. Впечатляющая проба сил. Пока прислали меня. Потом, пока вы тут катаетесь на травке, соберут войска и выкурят вас, как миленьких. Так что я бы на вашем месте крепко задумался о будущем. Так просто мир на сферы влияния не делится: могущество потому и могущество, что требует постоянного подтверждения, и на каждую мощь есть большая мощь. Во всех этих хитросплетениях силы и власти, бывало, запутывались и мудрые люди.

Казалось, лицо Санди неодолимо притягивает его взгляд.

– Итак, рыцарь, принцесса, ведьма, дракон и его хозяин. Полный комплект для сказки. Кто из вас догадается, кого вам не хватает?

– Трудно сказать, – отозвался Санди, – хотя бы потому, что я никогда не думал о себе как о персонаже.

– Злодея, – подсказал Бертран. – Сначала на эту роль вроде бы претендовал дракон, но он оказался милягой. Думали ли вы когда‑нибудь о том, что есть зло, и что значит оно для добра?

– Зло, – сказал практичный Брик, – это когда людям, которые никому не мешают, не дают жить так, как им этого хочется.

– Не самое плохое определение, – кивнул Бертран. – От него и будем танцевать. Сообщу вам, например, о том, что Зло родилось первым, и тогда, когда было лишь Зло, Злом оно не звалось, а звалось Бытием. Злом оно стало лишь тогда, когда из противодействующей силы возникло нечто, названное впоследствии Добром. Но что есть Зло, как не отражение Добра в черном стекле? И, позвольте заметить, Зло себя злом не считает. Оно тоже полагает, что сила, именующая себя Добром, не дает ему жить так, как ему этого хочется. И белая птица бросает на землю черную тень.

– Говоришь так, – сказал ему Санди, – будто хочешь оправдаться. Не ты ли злодей этой сказки?

Бертран замолчал.