Изменить размер шрифта - +

Во время ареста Самуэль К. Дигон выразил удивление и постарался объяснить допрашивавшему его офицеру гестапо, что он лишь формально считается

немецким гражданином, что вся его семья живет в Штатах, а младший брат, Барри К. Дигон, – председатель правления крупнейшего «Нэшнл бэнка».

Офицер гестапо, выслушав Самуэля, ударил его сапогом в живот, а потом, когда Самуэль упал, начал избивать его свинцовым проводом, обтянутым

изоляционной лентой. Дигон потерял сознание, был отправлен в госпиталь, там у него вытащили четырнадцать корешков – именно столько зубов было

сломано или выбито; хирург с большим трудом сшил рваную рану на лбу, и поэтому, когда американский посол Додд по поручению государственного

департамента (помощник государственного секретаря по европейским вопросам ранее работал юристом у Дигона) посетил Риббентропа и запросил о

судьбе Самуэля, Гиммлер ответил, что гестапо пока ничего не известно о судьбе брата американского банкира. Однако Риббентроп после беседы с

Гиммлером заверил посла Додда, что германские власти предпримут все меры для розыска Дигона старшего и не преминут сообщить о результатах

расследования.
Самуэля К. Дигона перевели из госпиталя на маленькую дачку – в горы, в Тюрингию. Там к нему были приставлены врач и охранник. Обращение было

изысканное, пищу давали диетическую; ни о чем с ним не разговаривали; все просьбы выполняли незамедлительно, кроме одной: когда он заказал в

пятницу особую, «кошерную» пищу, охранник ответил:
– Еще раз запросишь свою еду – заставлю жрать свинину с утра до вечера, понял?! У нас люди получают еду по карточкам из за ваших гешефтов, а тут

еще особую пищу подавай!
Вероятно, он все же сообщил об этой просьбе Дигона, потому что был назавтра же заменен другим – более пожилым, молчаливым человеком. Когда Дигон

оправился, к нему приехал офицер из VI управления СД.
– Господин Дигон, – сказал он, – меня уполномочили спросить, нет ли у вас жалоб. Как обращение персонала? Как с едой? Как самочувствие?
Самуэль лишь пожевал губами: из за того, что четырнадцать зубов были выбиты, его рот стал стариковским. «Я похож на Вольтера, – однажды заметил

Самуэль, разглядывая свое изуродованное лицо, – есть такой скульптурный портрет, где у него втянуты щеки, а рот, хотя и закрыт, кажется

совершенно беззубым».
– Не слышу, – сказал офицер. – Что вы сказали?
– Я ничего не сказал, – прошамкал Дигон.
– Разве вам еще не сделали мост? Ведь было приказание из Берлина сделать вам вставную челюсть. Безобразие какое!
– Мне ее сделали, но к ней надо привыкнуть...
– Расскажите, пожалуйста, как все это с вами случилось? Вы упали с лестницы в полицейском участке или над вами в камере издевались уголовники?
– А как вы думаете?
– Видите ли, – ответил офицер, – меня в данном случае больше интересует, что по этому поводу думаете вы...
– Почему это вас так интересует? После того, что случилось...
– Именно после того, что случилось, меня это особенно интересует.
– Вы хотите сказать, что, если я расскажу, как уголовники в камере изуродовали меня, а ваши тюремные врачи спасли мне жизнь, я смогу получить

встречу с представителями американского посольства?
– А при чем здесь американское посольство? – удивился офицер. – Вы гражданин Германии...
– Гражданин? Я никогда не думал, что с гражданами можно обращаться таким образом, как обошлись со мной...
– Кто? Кто с вами обошелся таким образом?
– Бандиты, – ответил Дигон.
Быстрый переход