|
У нас есть два великих художника, но оба они красные. Я бы с удовольствием поставил на иностранца. На вас. Испанским режиссерам чудовищно трудно работать: голую женщину в кадре вырежет церковная цензура, а слово о бардаке в стране вырежет цензура государственная, будь они неладны!» «Цензура – ваше порождение, – сказал тогда Люс. – Она вас защищает, вами оплачивается, вам служит». «Милый друг, – поморщился Хосе Мария, – другие времена, другие нравы. В новом веке надо уметь по новому работать. Цензура у нас сейчас служит самой себе. Это парадоксально, но это истина...» Люс попросил телефонную станцию отеля соединить его с Мадридом. – Мсье, Мадрид работает на автоматике, – ответила телефонистка. – Наберите цифру «одиннадцать», дождитесь музыкального сигнала, наберите цифру «пять» и затем ваш мадридский номер. Люс поблагодарил ее и набрал номер телефона Хосе Мария. – Алло, – сказал Люс, – это Мадрид? Я прошу сеньора Трокаду. – Что? – Вы говорите по немецки? – Что? – повторила служанка по испански. – А по французски? Парле ву франсе? – Немного. – Где сеньор Трокада? – Его нет дом... – Где? Где он? – Отель «Кастеляна Хилтон». Бар, ресторан... – А телефон? Какой там телефон? – Что? – Я спрашиваю: какой там телефон? – Моменто... Пасеа де ля Кастеляна... Моменто... 257 22 00. – У служанки был нежный, чуть заспанный голос. – Мучас грасиас, – сказал Люс. В Мадриде сейчас было три часа утра – в это время служанки просыпаются, а в ресторанах и барах только только начинается настоящая жизнь. Люс соединился с «Кастеляна Хилтон» и попросил найти в баре или ресторане сеньора Трокаду. – Яволь, майн герр, – ответила ему на другом конце провода с истинным берлинским придыханием. – Вы немец? – поинтересовался Люс. – Яволь, майн герр! Карл Йозеф Кубман, майн герр. Через несколько минут Карл Йозеф Кубман пророкотал в трубку: – Сеньор Трокада час тому назад уехал со своими друзьями в ресторан «Ля лангуста Американа», на Рикардо Леон, телефон 247 02 00. – Благодарю вас, – сказал Люс и сразу же озлился на себя: «Идиот, зачем благодарить наци?! Наверняка он наци, который удрал туда в сорок пятом. Проклятая немецкая привычка». Трокада действительно сидел с друзьями в «Ля лангуста Американа». – Где вы, милый Люс?! – закричал в трубку Трокада, и казалось, что он сейчас сидит в соседнем номере парижского отеля «Эр Франс». – Немедленно подъезжайте сюда! – Это трудно, дорогой Хосе Мария, я в Париже.. – Ну и что? Прилетайте. Мы славно попьем ваше любимое «тинто». А? – Спасибо, старина, думаю, мы это сделаем в следующий раз, может быть, завтра. Если столкуемся сейчас. – Я вас понял. Считайте, что столковались. Я – «за». – Мне нужно для начала тысяч семьдесят. Долларов. – Это возможно. Каким будет второй взнос? – Еще тысяч сто. – Считайте, что заметано. Прилетайте завтра, обговорим детали. Клянусь честью, мы с вами сделаем ленту века! Одно условие – только не современность! И без всяких социальных трагедий: здесь это никого не интересует. Вы понимаете? Шекспир, Бальзак, Барроха. И война тоже не надо – у нас свое отношение к прошлой войне. Я, естественно, не разделяю этого отношения к прошлой войне, но надо смотреть на вещи трезво. |
