Рожнов. Да наберется тысяч пятьдесят.

 Пан Вишневецкий (тихо Димитрию и боярину Шеину). А нашего-то будет всего пятнадцать тысяч.

 Димитрий не отвечает, махает рукой, чтобы увели пленного. Его уводят. Димитрий как бы снова в задумчивости.

 Боярин Шеин (Вишневецкому). Ошибся ты, нашего и пятнадцати нету.

 Вишневецкий (показывая глазами на Димитрия). Тут заскучаешь.

 Димитрий (быстро оборачивается к говорящим). Что? Уж не мните ли вы, что в том моя забота?

 Шеин. Нет, государь. Что до меня – я знаю, мы сильны, и знаю, чем сильны: не войском, не польскою подмогой, в имени твоем сила твоя.

 Димитрий (встает). Ты хорошо сказал, боярин. Все за меня, и люди и судьба. Чего страшиться нам? Друзья, чуть свет на завтра в бой. И горе Годунову.

 Все окружают его, возгласы: «Слава царю Димитрию Иоанновичу!» «В бой!» «За здравие царя!» «За победу над изменниками!» и т. д. Пунш дымится, чокаются, пьют. Мисаил в углу тоже пьет, но охает. «Ишь расхрабрился. На эдакую-то силищу прет, и горя мало ему. Ну, да ладно. Побьемся, посмотрим, чья возьмет». В эту минуту входит один из стражников, быстро идет прямо к Димитрию.

 Стражник. Государь, с литовской стороны гонец к тебе.

 Димитрий. Гонец? А от кого?

 Стражник. Да не признается. К самому, мол, царевичу, и дело неотложное.

 Димитрий. Скажи, пусть войдет.

 Стражник. А говорит, будто дело у него тайное.

 Димитрий. Проводить его наверх в горницу, где для меня убрано. Я сейчас туда буду.

 2

 Небольшая горница наверху. Темный потолок с толстой поперечной балкой. Облупленные стены. В углу походная койка Димитрия с наброшенным меховым одеялом. На полу тоже несколько медвежьих шкур. Одна фигура у небольшого черного камина, где трещат наваленные толстые сучья. На деревянном столе, что близ узкого подъемного окна, горит и оплывает сальная свеча.

 Стройный маленький гусар стоит у камина, протянув руки к огню. Оборачивается на скрип двери.

 Димитрий входит, запирает дверь и останавливается у порога.

 Несколько минут молча смотрят друг на друга.

 Гусар. Димитрий, это я.

 Димитрий бросается вперед, но внезапно останавливается на середине комнаты.

 Димитрий. Безумная. Что ты затеяла? Что хочешь от меня?

 Марина. Только быть с тобой. Опасности с тобою разделять. И если ты погибнешь – умереть с тобой.

 Дмитрий. Скажи, пожалуйста! Как заговорила. Да ладно, я речам полячки хитрой веры не даю. Явилась как сюда?

 Марина. Я – здесь, довольно было б этого для веры. Прознав, где ты, я отчий дом покинула тайком.

 Димитрий. Смела, хоть женщина. Да в толк я не возьму, почто старалась? Отряжу сейчас людей надежных, они домой тебя доставят.

 Марина. Тому не быть. (Делает шаг к нему). Димитрий, не для того летела я к тебе…

 Димитрий. Ко мне? К царевичу? К наследнику престола? Опять ты за свое, нет, панночка, мне нынче не досуг. И песенки твои не время слушать, а захочу, внизу есть славная певунья. Вон слышишь? (Доносятся звуки струн).

 Марина (подбегает к нему и хватает его за руки). Неправду говоришь, лукавишь. Я по веленью сердца шла. Взгляни мне в очи… я тебя люблю. Тебя, тебя, а кто ты – что мне нужды.

 Димитрий. Марина… Нет, я обольщениям обмана боле не поддамся. Над сердцем взял я силу не напрасно…

 Марина (смотрит в лицо ему, все ближе, и обнимает).