И конь на дыбы подымался порой,

         И прыгал, как барс, пораженный стрелой;

         И белой одежды красивые складки

         По плечам фариса вились в беспорядке;

         И, с криком и свистом несясь по песку,

         Бросал и ловил он копье на скаку.

         Вот к пальмам подходит, шумя, караван:

         В тени их веселый раскинулся стан.

         Кувшины звуча налилися водою,

         И, гордо кивая махровой главою,

         Приветствуют пальмы нежданных гостей,

         И щедро поит их студеный ручей.

         Но только что сумрак на землю упал,

         По корням упругим топор застучал,

         И пали без жизни питомцы столетий!

         Одежду их сорвали малые дети,

         Изрублены были тела их потом,

         И медленно жгли их до утра огнем.

         Когда же на запад умчался туман,

         Урочный свой путь совершал караван;

         И следом печальным на почве бесплодной

         Виднелся лишь пепел седой и холодный;

         И солнце остатки сухие дожгло,

         А ветром их в степи потом разнесло.

         И ныне всё дико и пусто кругом –

         Не шепчутся листья с гремучим ключом:

         Напрасно пророка о тени он просит –

         Его лишь песок раскаленный заносит,

         Да коршун хохлатый, степной нелюдим,

         Добычу терзает и щиплет над ним.

Молитва

         В минуту жизни трудную

         Теснится ль в сердце грусть:

         Одну молитву чудную

         Твержу я наизусть.

         Есть сила благодатная

         В созвучье слов живых,

         И дышит непонятная,

         Святая прелесть в них.

         С души как бремя скатится,

         Сомненье далеко –

         И верится, и плачется,

         И так легко, легко…

Дары Терека

         Терек воет, дик и злобен,

         Меж утесистых громад,

         Буре плач его подобен,

         Слезы брызгами летят.