Всего на миг.

Этого мига мне хватило, чтобы расстегнуть браслет, сдерживающий кровь кошки. Не знаю, что стало спусковым крючком — это или мой вопрос.

Вечный взвился, в движении обретая материальность и на моей шее сомкнулись чёрные иссушенные пальцы вполне реального Ульгера Шерарна. Сомкнулись с такой силой, что я на миг даже испугалась, что шейные позвонки он сломает прежде, чем наступит необходимая мне асфиксия.

— Таар кам маара?! — прошипел Вечный, тряхнув меня как тряпичную куклу.

Он интересовался, как мне такое окончание жизни. Я моргнула, чувствуя как меняется взгляд с нормального на кошачий, присмотрелась к нему и с удивлением просипела:

— У вас был ворон…

И Вечный, разжав пальцы, отшатнулся, в ужасе глядя на меня. Он начинал понимать… И сейчас он увидел во мне не Рию Каро, нет, он видел Калиан Анревер… И на короткий миг я увидела тоже — тот сад в университете которым управляли маги ордена Огня, высокого мага со светло-серебристыми прядями, мёртвыми глазами и удивительно молодым лицом и ворона, что сидел на его плече… очень мудрого ворона… Слишком мудрого для простой птицы…

— Вы не убивали дядю Тадора, — поняла вдруг я. — Вы собирались вновь в наказание поместить его в тело птицы, лишив возможности заниматься тем единственным, что ваш брат любил — артефактами.

Вечный отступил ещё на шаг, в ужасе глядя на меня, и пытаясь… всё пытаясь понять, на что я способна… А я стояла, держась за саднящее горло и с ужасом осознавала — он не убивал дядю Тадора… а я убью.

По щекам скатились две слезы…

— Риа, девочка, — уже не скрываясь, используя интонации дяди Тадора, произнёс Ульгер.

Я рухнула на колени.

Можно ведь всё вернуть… Меня, дядю Тадора, дом, его кабинет сияющий в лучах заходящего солнца… Можно вернуть даже мою няню, и кухарку дяди, которая так любила меня… Их всех можно просто вернуть, и остаться «любимым солнышком», самой «необыкновенной девочкой», «моей умненькой малышкой»… Можно вернуть. Надавить сейчас на Ульгера Шерарна, уйти в тот мир, что мёртвой громадой существует в иной реальности, собрать их всех и… Жить? Учиться? Заниматься артефактами?..

А почему нет?

Я оживила Гобби — главная цель достигнута.

Я попаду в цитадель Вечных и сумею… не знаю как, но сумею остановить разработку новых планов и месть Гаэр-ашу и парням… я смогу, со мной будет дядя Тадор, и мы… мы всё сможем.

Так почему бы и нет?! Что я теряю?! Ничего ведь… кроме человечности. Кроме осознания того, что отступники убивали, убивают и будут убивать без жалости и сомнений. Вот только… чем я лучше?

Ничем.

И я закрыла глаза, отчетливо понимая, что убиваю единственного кто любил меня искренне и всей душой, которой у Вечных по идее даже быть не может… не может, но она всё-таки есть.

— Ррриа! — окрик Ульгера.

Поздно. Слишком поздно.

И я, сделав вдох, перестаю дышать, призывая силу, способную убить меня в течение нескольких месяцев. Магия Смерти отозвалась легко, как зверь, ощутивший запах свежей крови.

Это странно, очень странно чувствовать — как внутри тебя просыпается что-то, что-то живое, со своим разумом, чувствам, желаниями, и оно, обретя силу, вгрызается в твою душу. Вгрызаясь с такой силой, что я лишь порадовалась, что не стою во время призыва магии, как Калиан. Но Калиан была сильнее… Тьма, я лишь сейчас понимаю, насколько она была сильнее — перенести предательство семьи, отца, любимого человека, и не сорваться за грань, не отравиться ненавистью, продолжать бороться за себя, за свободу своего выбора, и с такой силой ценить жизнь, каждую её каплю, каждое её порождение…

— Риа, внученька…

Я вздрогнула, услышав этот голос, и распахнула глаза.